Тайна полярного князца. Геннадий Прашкевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ отворачивал голову от ветра. До острожка на Майне – три дневных перехода. Кончилось сиденье в уединенном зимовье. Пора в острожек. Страшно жалел князца. Оно, конечно, дикующий, но ведь тоже жил!

      Глава III. Дымы над Острожком

      В условленном месте Лоскут вышел на урасу.

      Стояла она в неприметном месте. Только Семейка Дежнев умел вот так чуть наклонно, под ветер, таким хитрым узлом схватить ремни на жердях дымовой проушины. Значит, ждал. Значит, не доверил встретить Лоскута даже Солдату – верному своему Артюшке, насквозь пропахшему кожами.

      Гришка усмехнулся. Сам прикащик Погычи ставит для него урасу!

      Только что толку? Семейка скуп. За пустое возвращение ничего не даст. Терпи не терпи, ничего не даст. А терпя и горшок надсядется.

      Раздул огонь.

      Зола в очаге была еще теплая.

      Поставил шалашиком сухие щепки, зябко вытянул руки. Закашлялся от дыма, но уже потянуло теплом и Гришка расхотел выходить из урасы. Просто пригнул голову, – не хотел терять нисколько тепла. Да и чего выходить? И так знал, что увидит с заснеженного берега. Впереди – река широкая, запорошенная снегом. Вдали другая, зовут Майна. И дальняя протока видна – Прорва. Весной бешеная. С шумом несет целые тополи, выдранные с корнями, трупы дохлых олешков, щепу, льдины. Что упало в воду, все несет.

      Истинно – Прорва.

      А если присмотреться, если козырьком приставить ко лбу ладонь, то вдали за реденькими ондушами, за тощими рощицами зимних тополей можно увидеть дымы русского острожка.

      Там несколько низких деревянных изб.

      Там деревянные же амбары на столбах, чтобы понапрасну не дразнить зверя.

      А на берегу – три простых мореходных кочика, аккуратно поставленные на городки, на клетки из бревен.

      Избы…

      Казаки…

      Все рядом…

      Только нельзя идти. Семейка ждет Энканчана, уверен, что Гришка приведет князца, потому и поставил урасу вдали от острожка. Сперва сам расспросит, потом представит Кивающего казакам.

      Подсушив одежонку, вышел на мороз.

      Леденило ветерком щеки. От того еще сильней захотелось к людям. Потолкаться, пошуметь, благодушно прикрикнуть на ядовитого Евсейку, подразнить пугливого Павлика: ох, дескать, совсем сносится в Нижнем твоя баба с кривым Прокопом. Понимающе перемигнуться с Анисимом Костроминым. Этот всегда занят каким небольшим делом – то кость строгает, то строит веселые фигурки. В будущем мыслит себя целовальником. Не меньше.

      Так устал, так натерпелся, что обрадовался бы даже Заварзе.

      У Павлика вся жизнь в бегах. Родился на Белом море, там бы ему и помирать, да вот закинуло на край света – на новую реку. Кокоулин-старший, Иван, сын Михайлов, смирно сеял рожь на большой монастырской пашне, растил коноплю. Был богомолен, строг, Павлика аккуратно водил ко храму. Храм ветхий, но образов столько, что хоть гордись. И Деисус сидячие, на празелене, и старинная СКАЧАТЬ