Тайна полярного князца. Геннадий Прашкевич

Чтение книги онлайн.

      – Ты не молчи, Энканчан. Будешь молчать, все слова забудешь.

      Сердился:

      – Ну, зачем молчишь? Встанешь на ноги, отправлю в сендуху к родимцам. У них тоже не вспомнишь слов?

      Энканчан молчал.

      Не видел ни Павлика, ни Гришку.

      Ничего не видел, только что-то свое особенное видел.

      Озабоченный Лоскут даже от Павлика начинал отмахиваться: мол, отпади со своей бабой! Мол, губы не стираются, не уест ее Прокоп! Уговаривал князца:

      – Ну, Энканчан, чего? Ну, погромили родимцев, сожгли стойбиша, ну, так что? У вас и раньше такое случалось. Правда? Вас и раньше громили. То чюхчи громили, а то коряки.

      Втолковывал:

      – Ты начни говорить! Тебе обязательно надо вспомнить слова, а то ты даже кивать перестал. Вот пойдешь к родимцам, расскажешь: пришли добрые русские на Погычу. Большие таньга с огненным боем. У рта мохнатые!

      – Ты зря уговариваешь, – злобно сплевывал Заварза. – Видишь, Кивающий духом изошел. Не зажигает его на живое. Заяц-ушкан пробежит под окном, он не вздрогнет. Я про баб говорю, он не слушает.

      Ярился:

      – Терпеть не могу!

      – Господь терпел, и ты терпи, – втолковывал Гришка. И ласково протягивал Энканчану чашку: – Хэ, друг. Вот чай горячий.

      Дикующий князец чашку брал, но молчал. Волосы черные, отливают синим. Голова круглая, крепкая, если не разбили ее топором. Гришка опять раздувал вывернутые ноздри:

      – Ты, Энканчан, не молчи. Я знаю, что ты сердитый князец, но ведь раньше знал русские слова. А не хочешь по-русски, хотя бы по-своему лопочи. Я твоих родимцев немножечко понимаю. Я же не чужой, поставил тебя на ноги. Мне обидно, что ты молчишь.

      Слыша такое, Павлик тряс бороденкой. Не верил, что Гришка всерьез собирается дружить с дикующим. Жалобился: ты это зря! Он все равно сбежит! Встанет на ноги и сбежит.

      Поев жирного, дикующие обычно вытирают руки о мохнатую подошву сапога. И Гришка на Погыче так привык. Однажды сидел в сапогах, у которых подошва голая – из лахтачьей шкуры. Поел жирного, потянулся к сапогу, а подошва не мохнатая.

      Покосился на Энканчана.

      Тот промолчал, потом ногу поднял: вытри.

      – Видишь! – обрадовался Гришка.

      Даже накричал однажды на Павлика.

      Заварза робок, а замахнулся на Энканчана. Князец, чего-то там доев, решил общий котел сполоснуть. Помочился в него, как привык на стойбище, а Павлик не понял.

      – Ну, кажется, поднял вас, – обрадовался Гришка. – Вы уже зарезать хотите друг друга.

      Но и опечалился:

      – Уйдет теперь Кивающий.

      – А ты не отпускай. Сажай, как аманата, в казенку!

      – Нельзя, Павлик. Опасно держать при себе такого сердитого.

      А дикующий и, правда, ушел. Однажды утром. Даже не сказал аттау!

      – Нож зачем СКАЧАТЬ