Вячеслав Иванов. Григорий Зобин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ошибки, совершенные тогда”, ввиду полного параллелизма фактов, пробуждали глубокий фатализм.

      Кровавая неделя в Петербурге не была ни революцией, ни днем революции. Происшедшее – гораздо важнее. Девиз русского правительства “Самодержавие, православие и народность” повержен во прах. Правительство отринуло православие, потому что оно дало приказ стрелять по иконам, по религиозному шествию. Правительство объявило себя враждебным народу, потому что отдало приказ стрелять в народ, который искал защиты у царя.

      Эти дни были лишь историческим прологом великой народной трагедии, которая еще не началась.

      Зритель, тише! Занавес поднимается»…[116]

      По странному, но какому-то глубоко не случайному, знаковому совпадению в этот же день в Петербург приехала Айседора Дункан. С ней Волошин за полгода до того познакомился в Париже. «Великая босоножка» возродила на балетной сцене исступленный, неистовый дионисийский танец, словно уловя те ритмы времени и истории, которые чувствовали и русские поэты Серебряного века. Позже об этом писал и Блок в статье «Катилина», сопоставляя ритм и размер Катуллова «Аттиса» с катастрофическими событиями, предшествовавшими крушению республики в Риме, периоду гражданской смуты и установлению принципата.

      Вячеслав Иванов в январе 1905 года по-прежнему оставался в Женеве. Там он и узнал обо всем произошедшем в Петербурге. 6 февраля он писал Валерию Брюсову: «Пророс великий росток! Правда, общее безумие – реально охватило Россию… Пережить нужно все, и уцелеть… Помни это!»[117] Русским поэтам вслед за Пушкиным, особенно в ХХ столетии, не однажды приходилось примерять на себя участь Андре Шенье.

      Сдвиги, совершавшиеся тогда в русской истории, отозвались и в стихах Вяч. Иванова. Он верил, что, пройдя через очистительное страдание, Россия возродится к новой жизни, что горестные события – только преддверие долгожданных перемен. Этой надеждой было пронизано стихотворение «Под знаком Рыб», написанное 18 апреля 1905 года:

      При заревах, в годину гнева,

      Из напоенных кровью глыб

      Пророс росток святого древа

      На звездный зов заветных Рыб.

      Росток младенческий, приземный!

      Орлов ютить ты будешь в день,

      Как над страной неподъяремной

      Могучую раздвинешь сень[118].

      Тот же мотив звучал и в другом стихотворении Иванова – «Цусима», написанном месяц спустя. Ему был предпослан эпиграф из военных реляций, сообщавших, что крейсер «Алмаз» единственный из разгромленной русской эскадры прорвался через цепь японских кораблей и пришел во Владивосток. Для Иванова название этого крейсера, уцелевшего среди всеобщей катастрофы, обрело знаковые черты:

      В моря заклятые родимая армада

      Далече выплыла… – последний наш оплот!

      И в хлябях водного и пламенного ада  —

      Ко дну идет…

      ...................

      Огнем СКАЧАТЬ