Как жаль, что так поздно, Париж!. Магда Алексеева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сколько Наташа ни пыталась втолковать, что это «не ваш директор, это вымышленный персонаж», – ничего не помогало.

      Между прочим, половина той повести – из семейного архива Вернандер; Татьяна Борисовна когда-то рассказала и показала мне письма своего отца, погибшего при Цусиме, дневники его матери… А все остальное, конечно, вымысел.

* * *

      Вокзалы, всё вокзалы – ожиданья,

      Здесь паровозы, полные страданья,

      Горят, изнемогая на глазах…

Н. Тихонов

      Теперь это всё меньше относится ко мне – вокзалы, паровозы, встречи. А когда-то вся жизнь состояла из них.

      – Твою книгу стихов, – говорила Инга, – мы назовем «На вокзалах в дыму».

      Не было никакой книги стихов и уже не будет. Да и бог с ней.

      На вокзалах в дыму время рвется, как нить.

      На вокзалах кончается счастье.

      Три года – в разных городах. Три года со дня встречи с Борисом. Боже мой, как это было давно!

      Приезжай! Я заброшу тетради,

      Перестану писать стихи,

      Чтобы сердце свое не тратить

      На обычные пустяки.

      Приезжай! Я смешаю числа,

      Даже время остановлю —

      Облака над Москвой повисли…

      Приезжай! Я тебя люблю.

      Только помнить о том не надо,

      Что безжалостный ждет вокзал.

      Приезжай! Я хочу, чтоб рядом

      Были снова твои глаза.

      Видишь, сколько солнца и света,

      Ветер треплет страницы книг.

      Жаркий воздух. Сухое лето.

      Ожиданий часы и дни.

      Тогда были еще паровозы, и вокзальный едкий дым, и поезд из Москвы в Ленинград шел четырнадцать часов!

      Что делать с письмами? – вот вопрос. Скопилась гора писем. Что вообще делать с бумагами – свидетельствами жизни? Сжечь, конечно, благо есть печка на даче. Но есть Марина, абсолютно мой человек, мой слушатель и читатель, все понимающий. Только зачем ей ворох не своих радостей, бед и обид? В своих бы разобраться. Это для нее теперь «вокзалы, всё вокзалы – ожиданья». Это с ней сбылось то, на что я так странно надеялась (и о чем уже писала здесь), что, может быть, будет еще одна жизнь – в Москве. Дети идут дальше нас – и прекрасно. Каждую ее удачу (в журналистике) проживаю как свою. Но дети идут не только дальше нас, но и дальше от нас. «Что же сетовать теперь?..» Теперь, когда та самая нить времени истончилась, истончилась… И видимся редко, а по-другому и быть уже не может.

      Письма (есть просто письма, а есть такие – как счастье), рукописи, телеграммы, записки… Бумажные свидетельства жизни. «Год – это уже неплохо. Алька». Это в 1957-м из Кеми, где Алька Ермак работала. (В мае 2006 года, если доживем, будет пятьдесят – золотая свадьба, вот тебе и «неплохо».)

      «Гони по этваренке завтра утром». Над этой телеграммой ломала голову вся моя московская компания. Какая такая загадочная «этваренка»? Я, наконец, догадалась, что это – искаженный на телеграфе Маяковский: «Гони, поэт, варенье». А вот записка от Инги Юрченко и Лиды Квасниковой: «Мы пришли, а тебя нет». Листок свернут, а сверху: «Ма – где?»

      Я в СКАЧАТЬ