Как жаль, что так поздно, Париж!. Магда Алексеева

Чтение книги онлайн.

      Он стоит лучших слов.

      Учусь мешать вино с водой,

      Пьянит меня вода.

      Но нет вины за тамадой,

      Он – прав, он – тамада.

      И что там будет, все равно!

      О чем жалеть, жалеть,

      Когда янтарное вино

      Мерцает на столе?

      Жаровни гаснут в свой черед,

      И утро входит в дверь…

      Кто с нами был, тот не умрет

      Ни позже, ни теперь,

      Бессмертны наши голоса,

      И море в синей мгле,

      И виноградная лоза

      Бессмертна на земле,

      И не умчится, отпылав,

      На скорых поездах

      Любовь, которая была

      Высокой, как звезда.

      Как удержать в руках звезду?

      Как выжить в этот зной?

      Последний тост за тамаду,

      И этот тост – за мной.

      Он умер в 60 лет, какие прекрасные некрологи были о нем в грузинских газетах…

      «Ева одна в 76 лет имела 15 любовников».

      Я и теперь, спустя годы, все так же смеюсь над этой нелепой фразой. Ее придумал Митя, чтобы запомнить номер Надиного телефона. Номера тогда были шестизначные и начинались с букв. Е1-76-15.

      Номер и сейчас прежний. Всё изменилось, а номер остался. Впрочем, и номер изменился. Никакой Евы – просто 261…

      Я набираю этот номер и вижу, как Надя снимает трубку, снимает осторожно, боится, что разъединят. Она всегда этого боится и, когда в трубке начинает трещать, испуганно говорит: «Что-то с телефоном, сейчас разъединят».

      Мы живем в разных городах, связанные одной жизнью, и средство этой связи – телефон, потому что письма я давно разучилась писать. Как и все вокруг. Как и Тамаз.

      – Ты писем от меня не жди, я их писать не умею, – сказал он.

      Я это помню и писем не жду. Я жду, что он приедет. Когда на работе меня зовут к телефону, я вздрагиваю: вдруг это он? Уже приехал и звонит с аэродрома или из гостиницы.

      – Здравствуй, – говорит он, – я здесь, ты рада?

      – Здравствуй, – говорит он, – я приехал. Ты меня не забыла?

      – Здравствуй…

      Тысячу раз я прокручиваю этот разговор. Я никогда не знала, что умею ждать.

      – Ты ведь ждать не умеешь, – говорит мне Надя. – Тебе вынь да положь!

      Я жду и жду. Было лето, потом осень, и вот уже зима. Идет снег.

      – Идет снег, – говорю я мужу, подойдя утром к балконной двери. – Как плохо, уже зима.

      – Почему плохо? – спрашивает он.

      Как объяснить? Как объяснить всё, что объяснить нельзя?

      – Не люблю зиму, – говорю я и иду на кухню готовить завтрак.

      Надо завтракать, надо ехать на работу, надо натягивать сапоги, надо говорить: привет! как дела? – надо улыбаться, улыбаться, улыбаться, чтобы не заплакать.