– Юля, со скидкой, – окликнула жена. – Слышишь? Ключ можно самим подобрать.
– Без ключа? – переспросил Юлий возмущённо. – Она заперта?!
– Ты что, не разберёшься? – промурлыкала Алиса. – Ты что, не мужик?
Тут его взгляд упал на ценник:
– Одиннадцать тысяч?!
Алиса игнорировала его возмущение.
– Правда, прелесть? – воскликнула она. Глаза Алисы сверкали, как влажные драгоценные камни… этот блеск появлялся всегда, когда она приходила в восторг от очередной покупки. – Я поставлю её на столик у зеркала, представь, как мило будет смотреться. А когда подберём ключ, можно будет хранит в ней бижутерию.
– Одиннадцать тысяч, Алиса! – возопил Юлий.
– Юлька, что ты жмотишься? Юлька, что ты вымахиваешься? – Алиса поджала губы. – Представь, что это подарок твой мне на день рожденья.
– У тебя день рождения летом, – мрачно напомнил Юлий, но Алиса продолжала наступать:
– Ну и что? Ты хочешь сказать, тебе жалко подарить мне подарок за десятку на день рождения?
– Какая необходимость? Одиннадцать тысяч, ты подумай только! Зачем тебе шкатулка за такие деньги!
– Подберёшь ключ, и я буду в ней хранить свои безделушки, – изображая лёгкое возмущение, повторила Алиса. – Я же сказала.
Она уже держала шкатулку в руках, давая понять, что не расстанется с ней, даже если ради этого придётся остаться в антикварном магазине. За весёлой, наигранной капризностью жены скрывался хищный натиск, яростный напор – состояния, которые Юлий научился хорошо узнавать ещё до супружества. Тогда (до супружества) эти качества его не смущали. Он был одержим Алисой. Эта одержимость никуда не делась и теперь. Разрушала его, не окрыляла, как раньше. Необратимый процесс. Необратимый…
Вот он, Юлий, и вот она, Алиса, – стоят в болезненно-приглушённом свете, заполняющем помещение, друг друга напротив. Он: погрузневший, выцветший, хмурый человек в неновом пальто; человек, который выглядит заметно старше своей жены, хотя они почти ровесники. Она: изящная, элегантная, эффектная женщина; её переполняет энергия, делает похожей на ухоженную студенточку – сама весна, сама жизнь.
Юлий иногда задумывался: может, разрушение началось раньше? Когда он впервые увидел её и понял, что пропал? Или в течение тех двух лет, когда он ухаживал за ней, брал измором, словно крепость? Или когда Алиса впервые поцеловала его, одновременно с поцелуем забирая себе его силу и волю, потому что забирать – лучшее из того, что она умела. Составляло смысл её существования.
Разрушение, разрушение, разрушение…
– Плачу по карточке, – сдался он. Клубничный продавец расцвёл:
– Мигом упакую!
Алиса передала СКАЧАТЬ