Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза. Франсин Хирш

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ развилось как непосредственный результат колонизации их земель. Он приводил в пример племена Киргизской степи, которые давно имели общие «язык, быт и верования», но не считали себя «единым народом» или «народностью», пока русская колонизация не поставила под угрозу их учреждения, земли и доступ к воде77. Штернберг утверждал, что буряты «начали сознавать себя народом» также ввиду российского колониального угнетения: пока русские не попытались захватить их землю, буряты «составляли собою агрегат родов, племен, но не народ»78. Вторую группу Штернберг описывал, в противоположность первой, как инородцев, живших вперемежку с русскими в регионах, давно включенных в империю (таких, как Поволжье). Согласно Штернбергу, эти инородцы сталкивались примерно с теми же экономическими проблемами, что и русские крестьяне, и не видели в «земельном вопросе» колониального угнетения. Он утверждал, что на развитие у них национальных чувств повлияли другие вещи, например языковая русификация и принудительное крещение в православие79.

      Этнографы, как и большевистские лидеры, считали национальные движения реакцией на экономическое и политическое угнетение. Штернберг указывал на примечательное отсутствие национального сепаратизма в Азиатской и преобладающей части Европейской России и утверждал, что большинство нерусских хочет расширения своих экономических и культурных прав, а не независимости от империи80. (Как и Ленин, он считал, что угроза сецессии минимальна.) Но большевики обсуждали потенциальную роль национальных движений в социалистической революции, а Штернберг и его коллеги мечтали о более либеральной версии Российской империи. Этнографы предполагали, что царский режим может предотвратить подъем национального сепаратизма, ставшего серьезной проблемой в Австро-Венгерской империи, если изучит и удовлетворит потребности своих нерусских подданных81. Они видели себя в новой роли заступников нерусских национальностей и поборников «объединенной России»82.

      Этнографы обсуждали эту возможную новую роль в декабре 1909 года на XII Съезде русских естествоиспытателей и врачей в Москве. Видные члены ИРГО Дмитрий Анучин, Владимир Богданов и Всеволод Миллер участвовали в работе этнографической подсекции съезда, где люди, которые определили себя как «профессиональные этнографы», – пестрая группа, включавшая антропологов, географов, статистиков и лингвистов, – говорили о необходимости предоставить им более существенную роль в деле изучения и управления империей. Противопоставляя практическую ориентацию европейских и американских этнографов собственному «академизму», они призывали к серьезной реформе своей дисциплины83.

      На первый взгляд комментарии этнографов кажутся неискренними. Многие российские этнографы играли важную роль в мероприятиях государства по категоризации населения и прославлению империи. Некоторые члены Отделения СКАЧАТЬ