Жизнь Булгакова. Дописать раньше, чем умереть. Виктор Петелин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ оперетка. В Киеве торгуют магазины (к слову говоря, дрянь), но не выпирают нагло „Эрмитажи“, не играют в лото на каждом перекрестке и не шляются на дутых шинах до рассвета, напившись „Абрау-Дюрсо“».

      И финал встречи с родным городом оптимистический:

      «Город прекрасный, город счастливый. Над разлившимся Днепром, весь в зелени каштанов, весь в солнечных пятнах.

      Сейчас в нем великая усталость после страшных громыхающих лет. Покой.

      Но трепет новой жизни я слышу. Его отстроят, опять закипят его улицы, и станет над рекой, которую Гоголь любил, опять царственный город. А память о Петлюре да сгинет».

      А читаешь «Золотистый город», опубликованный в четырех номерах «Накануне» за сентябрь-октябрь 1923 года, и словно видишь живые, прекрасные картины новой жизни, создаваемой умом, сердцем, руками людей, только что объединенных в единый и могучий Советский Союз и показавших всему миру свои немалые достижения в сельском хозяйстве.

      Булгакова радует возникшая на болоте сельскохозяйственная выставка, созданная в неслыханно короткие сроки. С каким презрением описывает он нэпмана и его Манечку, гремящую и сверкающую «кольцами, браслетами, цепями и камеями», эта пара враждебна той «буйной толчее», которая спешит на выставку. Нзпман «бормочет»:

      «Черт их знает, действительно! На этом болоте лет пять надо было строить, а они в пять месяцев построили!»

      Булгаков бывает в павильонах, на площадях, где возникают митинги, и всюду видит картины новой жизни, бодрых, жизнестойких людей. В одном из павильонов – гипсовые мощные торсы с серыми пожарными шлангами. И рядом – надписи о том, как бороться с пожарами в деревне. Заманчиво пахнет из Туркестанского павильона – там гигантские самовары, бараньи освежеванные туши для шашлыка, готовят пельмени черноголовые узбеки. В Доме крестьянина он увидел театрализованное представление, в котором «умные клинобородые мужики в картузах и сапогах» осуждают одного глупого, «мочального и курносого, в лаптях» за то, что он бездумно, без всякого понятия «свел целый участок леса». Павильон Табакотреста, павильон текстильный, павильон Центросоюза – точные детали, подробности, живые сценки, густые толпы посетителей. Вот одна из них: три японца подходят к алюминиевой птице, гидроплану, двое благополучно влезли и нырнули в кабину, а третий сорвался и шлепнулся в воду. «В первый раз в жизни был свидетелем молчания московской толпы. Никто даже не хихикнул.

      – Не везет японцам в последнее время…»

      Булгаков присутствует на диспуте на тему «Трактор и электрификация в сельском хозяйстве», слушает профессора-агронома, доказывавшего, что нищему крестьянскому хозяйству трактор не нужен, «он ляжет тяжелым бременем на крестьянина». Ему возражает «возбужденный оратор» в солдатской шинелишке и картузе:

      «…Профессор говорит, что нам, мол, трактор не нужен. Что это обозначает, товарищи? Это означает, товарищи, что профессор наш СКАЧАТЬ