Шпага для библиотекаря. Книга 1. Борис Батыршин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вожак, секретарь комитета комсомола курса. В руках у него, конечно же, гитара, и он, кончено же, пытается всучить её соседу справа – тот упирается, поскольку руки заняты ещё одним «огнетушителем» и жестяной эмалированной кружкой. Впрочем, сопротивление долго не продлилось: хлебнув от души животворного напитка, но взял гитару и завёл «Лыжи у печки стоят».

      Кстати, лыжи тоже есть: солидная их охапка стоит в углу, и на одной из пар, красных с белой полосой и надписью «Karjala», крупно, неровными буквами выведено «спорт. каф.» и одинаковые двузначные номера. Институтский инвентарь выданный для похода, ага… Рядом пучок лыжных палок – таких же допотопных, с железными кольцами на брезентовых ремешках. Тоже, надо полагать, казённое имущество.

      За лыжами, которые у печки, следует бодрая «Вот это для мужчин – рюкзак и ледоруб», потом «Кожаные куртки» – а чего ещё ждать от нашего покорителя вершин и ледников? Тем не менее, с удовольствием подтягиваю, на миг отодвинув в сторону собственные проблемы. Когда-то я и сам пел эти песни – и у костра, и вот так, на вечерних посиделках.

      – Никита, пшепрашем, спой…

      Гитару мне в суёт Гжегош, наш третий иностранец, студент-поляк из Гданьска. Ну, раз уж люди просят…

      Понятия не имею, почему я выбрал именно эту песню. Может, дело в том, что попросил спеть именно Гжегош?

      «… А если нет границы, вам нечего беречь

      Танкетка польская ползёт улита,

      Последние приказы, двоюродная речь —

      И эта Речь зовется Посполита…»

      Быстрый взгляд налево, на поляка – челюсть у того медленно отвисает.

      «…не ожидал? Если честно – я тоже…»

      «… Флажок ваш красно-белый, что тот кровящий бинт

      Жолнеров не спасает Матка Боска

      Что не заводишь, лётчик, своей стрекозки винт?

      Пора взлетать, но жить, наверно, поздно…»

      «Сон о Польше» Марк Мерман напишет только ещё лет через… я даже не знаю, сколько. Сам я, если память не изменяет, услышал эту песню году эдак в две тысячи пятом-шестом. Остальных тоже проняло – замерли, не издают ни звука, и даже об «Агдаме» забыли.

      «Заменят все названья, заменят имена

      И паспорта заполнят по-вестфальски

      Вы, отступив, на стенах оставьте письмена

      И ноты полонеза или вальса…»

      Удивление Гжегоша мне понятно: одно дело «Агнешка» Окуджавы, где отношение поэта к не самым простым моментам польской истории замаскированы симпатиями к певице Агнешке Осецкой, и совсем другое – вот это.

      "…блинский нафиг, нашёл время музицировать! Впрочем – почему бы и нет?.."

      Я передаю гитару дальше по кругу, тянусь к стакану – и тут меня накрывает. Я единым духом опрокидываю в себя «Агдам», ухитрившись при этом не порезаться, и крепко, на этот раз по собственной инициативе, зажмуриваюсь.

      «…я что, уже там? Так предупреждать надо…»

      И, словно лёгкое дыхание ветра возле СКАЧАТЬ