Черноморский Клондайк. Михаил Серегин

Чтение книги онлайн.

      Хлопнувшие дверцы подъехавшего к кладбищу джипа остались по другую сторону сознания профессора. Но сухой и твердый звук автомобильной дверцы отразился на лицах Хазара и двух его телохранителей гримасами нетерпеливого ожидания. Хазар ждал возвращения с пляжа своих людей, а телохранителям было невыразимо скучно. Если профессор развлекался тем, что вспоминал пережитое и прочитанное, то такого запаса впечатлений у этих ребят не было. Вся их жизнь, если судить ее исходя из критерия духовной наполненности, могла бы уместиться на одной стороне монеты.

      В то время как братки обратили взоры к проходу среди могил, где маячили светлые рубашки их товарищей, в глубине сознания Арсения Адольфовича критскими сокровищами со дна сгинувших эпох всплывали монеты, керамика, амфоры, найденные им в слое золы и камня. Он видел десятки разрушенных домов, остатки погибшей винодельни и плиты мощеных двориков. Гончарная печь, полная золы и углей, чье тепло по прихоти варваров было сметено всепожирающим пламенем пожарищ, таила в себе горшочек с ручками в виде стилизованных зверюшек, который гончар не успел вытащить. Это свидетельство прерванности спокойной жизни силой исторического масштаба (в лице варваров) отозвалось в душе студента Арсения пронзительной болью. Он видел себя откапывающим пифосы и амфоры, вернее, их осколки.

      Вазы были раздавлены обрушившимися на них кирпичами и балками. И снова монеты – третьего века нашей эры, времени гибели Горгиппии.

      – Ну, что вы на это скажете, уважаемый профессор? – Хазар держал на раскрытой ладони три серебряные монеты и одну медную, которые его подручные обнаружили в палатке Иннокентия.

      Это были монеты времен правления Митридата Шестого Эвпатора. Сердце в груди Арсения Адольфовича подпрыгнуло, а потом слетело на дно желудка.

      Имя Митридата всколыхнуло его отравленную ностальгическими воспоминаниями душу. Его глаза слезились, но и сквозь влажный туман видел он четкие рельефные изображения на лицевых сторонах серебряных дидрахм – голову Артемиды с бегущим оленем и голову юного Диониса с именем города в центре плющевого венка. Трибола хранила изображение Диониса с тирсом.

      Медный тетрахалк, изъеденный проказой времени, являл голову Аполлона.

      Медь по выносливости не шла в сравнение с серебром. Во влажной земле медные монеты, сильно окислившиеся, буквально рассыпались в руках.

      Край монеты был волнообразно срезан, но изображение почти не пострадало.

      Взгляд зачарованного профессора с трудом оторвался от монет и скользнул по лицам ухмыляющихся братков.

      – Мы ему, короче, дали понять, что надо делиться, – докладывал излучающему довольство Хазару мордастый Леха. – Парень вначале заканючил, но мы его образумили, – хвалился он, – отдал все. Была там еще какая-то свинцовая трубка, мы ее не взяли – хрень какая-то.

      – Вы не взяли свинцовую СКАЧАТЬ