Лебединая песнь. Ирина Головкина (Римская-Корсакова)

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и о превращении империалистической войны в гражданскую? которые клеймят Родину «тюрьмой народов»?

      Скоро Елочке довелось воочию, в непосредственной близости, увидеть вот этот революционный пролетариат, который заявлял, что у него нет Отечества! Институт был эвакуирован в Харьков, город переходил из рук в руки, и вот наступило утро, когда толпа красных ворвалась в классы и погнала перепуганных институток по коридорам и лестницам на чердак:

      – А ну, быстрей, быстрей, белоручки! Пошли-ка все наверх, офицерские да сенаторские дочки! Сейчас расстреливать будем! Всех вас на тот свет – так-то!

      Загнали на чердак и заперли. Где было начальство, где классные дамы – никто не знал. Елочка твердо помнила, что с ними в этот час никого не было. Институтки рыдали; одни звали маму и папу, другие читали молитвы. Елочке казалось, что она одна сохраняет присутствие духа.

      – Mesdames, mesdames, успокойтесь! Мы не должны обнаруживать страха! Наши отцы и братья так героически гибнут в офицерских батальонах – неужели же мы не сумеем умереть? Разве можно ронять себя в глазах этих хамов? Медамочки, вспомните: когда Марию Антуанетту вели на гильотину, она настолько владела собою, что извинилась, наступив палачу на ногу, а вы?! – повторяла она, перебегая от одной подруги к другой.

      Кто-то случайно толкнул дверь – и она распахнулась: их не заперли! Прислушались и, убедившись, что на лестницах пусто, толпой бросились на крышу: перед ними лежал город, и при ярком утреннем свете как на ладони видны были вступавшие в город колонны белых с одной стороны и уходившие колонны красных с другой. В эту как раз минуту серебром брызг рассыпалась взорванная водокачка. Они были спасены – может быть, ненадолго, но спасены.

      Ни тогда, ни после Елочке не пришло в голову, что эти хмурые люди с винтовками, может быть, намеренно не заперли их, а только припугнули, – она непоколебимо была уверена, что их в самом деле хотели расстрелять, но не успели и что спасло их чудо или случай. Эти маленькие личные счеты, конечно, сыграли свою роль, а ведь вслед за этим пришлось пройти через все мучительные стадии Гражданской войны и медленную агонию белогвардейского движения. И когда все завершилось победой советского строя, она почувствовала себя морально раздавленной. Изменились все формы жизни: теперь нельзя было даже произнести имени «Россия». Прошлое России, слава русского оружия, русская доблесть и русские герои стали теперь предметом постоянных насмешек в печати, в речах и на сцене. Лучше было забыть о них вовсе, но она чувствовала себя неспособной забыть… Забыть бои и окопы, забыть море крови, весь пафос и героизм борьбы, забыть роты смерти и атаки офицерских батальонов, забыть Самсонова[5], который застрелился, чтобы не пережить позора, забыть Колчака, который бросил свою шпагу в море, отказавшись служить большевикам… Нет, она не могла этого забыть!

      А между тем годы шли, новая жизнь входила в свои берега и складывала свои формы, и люди считали СКАЧАТЬ