Песнь Сорокопута. Фрэнсис Кель

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ – на все сорок. Всегда сдержанный и тактичный, брат в то же время подобен вулкану, копящему недовольство долгие годы, а затем извергающемуся так мощно, что лучше сразу разбегаться кто куда. Мне всякий раз стыдно за эти его порывы уничтожить всё вокруг. Не знаю, что чувствует брат, но после своих срывов он не покидает комнату несколько дней. А потом снова появляется всеми уважаемый, порядочный Гедеон Хитклиф собственной персоной. И так раз за разом.

      Я отложил книгу, которую читал, а если быть честным – то последние десять минут рассеянно водил глазами по тексту. Отвлёкшись на свои мысли, я упустил нить повествования задолго до появления Лоры. Обычно я всё время провожу в своей комнате: читаю, играю в приставку, доставшуюся путём долгих и упорных переговоров с отцом, и учусь. Бывает, я с головой ухожу в придуманный мир, переживаю за персонажей игр, книг или фильмов, забываю о семье, да что уж там – о том, что организму банально необходимо есть и спать, но, к счастью или нет, позволить себе такое я могу только на каникулах.

      Отец нечасто приглашал меня в свой кабинет, и теперь я готовился к худшему. Он мог опять начать разговор про Скэриэла. Я люблю отца и уверен, что он отвечает мне тем же, вот только он всегда был против проявлений каких-либо нежных чувств. Мы не разговаривали по душам (возможно, и к лучшему; как только я представляю себе столь конфузную ситуацию – хочется аж на стену лезть), не ходили вместе в кино, в кафе, на стадион, чтобы поболеть за любимую команду по баскетболу или хоккею – ничего такого. Мы с отцом вообще никогда не обсуждали что-либо дольше десяти минут.

      Я поднялся на третий этаж, постучал в дверь и вошёл, оглядывая кабинет – просторный, напоминающий скорее личную библиотеку с широким письменным столом в центре. Посмотрел на высокую, статную фигуру отца. Он был занят документами. Выглядело всё так, будто я без приглашения ворвался к нему в разгар рабочего дня.

      – Вы хотели меня видеть? – осторожно нарушил тишину я, но он даже не поднял седой головы.

      Взгляд привычно зацепился за три фоторамки на письменном столе. Я знал, что на самом большом фото запечатлена мама: молодая, красивая, она тепло улыбалась в объектив. Эта улыбка могла покорить любого. На другой фотографии, центральной, были Гедеон, Габриэлла и я: сестра восторженно позировала, а мы с братом пытались спрятать кислые мины. Помню эту ужасную семейную фотосессию, после которой я зарёкся участвовать в подобном. Последнее фото стояло горизонтально, и на нём было целых девять хорошо одетых, светловолосых юношей – вроде какие-то друзья детства отца. Глядя на этот снимок, я вспоминал, что когда-то и он был озорным и юным. Когда-то очень давно. Наверное, он уже и позабыл, что значит озорство.

      – Присядь, – наконец кивнул отец.

      По его тону я уже чувствовал, что разговор выйдет тяжёлым.

      – Как твои дела в лицее? – не отрываясь от очередного документа, спросил он.

      Прекрасно – разве по моему табелю, который ты сейчас рассматриваешь, СКАЧАТЬ