Разговор с Каллиопой и Клио. История в избранных стихах и сценах. А. Н. Вершинский

Чтение книги онлайн.

      До Петра и остзейской атаки

      на устои соборной Руси

      утвердили бояре и дьяки

      всенародное право: «Проси!»

      Коль придётся особенно тяжко

      и невмочь помирать ни за грош,

      бей челом, низкородный Ивашка,

      в лучшем случае шишку набьёшь!

      И досель за свою же работу,

      где и рубль уподоблен грошу,

      я пишу в заявленьях без счёту

      заповедное слово «прошу».

      И доселе казённые зданья,

      чьи насельники в «слугах» у нас,

      именуют свои предписанья

      по-военному грозно: «Приказ».

      Пострашнее стенного похабства,

      что всего лишь изнанка реклам,

      канцелярские формулы рабства,

      с малолетства вестимые нам.

      Я не знаю надёжного средства,

      чтоб очистить родимый язык

      от шаблонов поры военпредства,

      от клише дооктябрьских владык.

      Но живу я мечтой неизбывной:

      всё, что вам излагаю сейчас,

      не покажется блажью наивной

      и заставит задуматься вас…

      На площади Ватерлоо, в квартале от Пикадилли,

      девчушка из Подмосковья, заядлая англоманка,

      спросила себя – на русском, естественно, языке:

      «Погибшие англичане – зачем они приходили

      с оружием в Крым российский? Какая же лихоманка

      подвигла их биться насмерть от родины вдалеке?»

      А в паре кварталов к югу от статуй «героев» Крыма

      («герои» пишу в кавычках, имея на то резоны),

      в Вестминстере, близ Биг-Бена, стоит монумент иной.

      Там кельтская королева на бой с легионом Рима

      зовёт племена британцев – не ради своей короны,

      но чтобы смести пришельцев с ладоней земли родной.

      Святыни свои – у разных народов, держав, конфессий;

      кто их осквернит, заслужит прозвание святотатца;

      кто памятники оспорит, доспорится до войны.

      Но трудно понять девчушкам из русских градов и весей,

      как может мирская слава с бесславием сочетаться

      в пределах одной и той же довольной собой страны.

      Прилегла под плитою каменной,

      не закрыв калитку в оградке…

      После тихой кончины маминой

      что-то пишет отец в тетрадке.

      Долгий век достался недёшево.

      Сил хватает – на помощь птицам:

      щиплет булку и сыплет крошево

      голубям, воробьям, синицам.

      Отлучив старика от горести

      просто тем, что приехал в гости,

      не хочу о былом разговор вести,

      да не все в нём отпеты кости.

      О душевном ли равновесии

      помышлять в родословном сыске?!

      – Ты подростком застал репрессии.

      Это дедовы братья – в списке?

      Та ж фамилия, то же отчество.

      Семьянины, отцы, кормильцы…

      Вытер СКАЧАТЬ