Черный гардемарин, судьба и время. Алла Валерьевна Репина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Константинович. В этот учебный год государь император зачислил в списки первого класса его высочество наследника цесаревича. Мы обязаны быть достойны сего знака монаршего благоволения. Для августейшего кадета имеется особое символическое место в классе, в столовой и в спальне; убедительная просьба соблюдать дистанцию, не прикасаться к предметам наследника. Депутация от корпуса имела счастье поднести августейшему кадету полное кадетское обмундирование, в ящике кадетской работы. Кадеты 7-го класса составили марш «Августейший кадет», посвященный его императорскому высочеству. Марш высочайше повелено всегда играть в присутствии его императорского величества…».

      Публика наша, не ведающая дисциплины, начинает переговариваться меж собой.

      «Тише, господа, – приказывает отделенный офицер-воспитатель, поручик Беленков. – Тише!».

      Шум от этого лишь громче.

      «Тише!» – а с нашей стороны ноль внимания.

      «Бемоль!» – вдруг тонко выкрикивает Беленков.

      Неожиданная постановка вопроса производит впечатление. Мы затихаем, а Беленков, первым из учителей и воспитателей, получает от нас свою кличку: «Бемоль». Через неделю-другую «Бемоль» естественным порядком превращается в «Бельмо» – к тому располагает белесая остзейская внешность поручика Беленкова.

      По окончании уроков первого дня нам распределяют места в ротной спальне. Спальня пугает новичков огромным размером, уходящими вдаль рядами кроватей и в целом спартанской обстановкой. Кровати составлены изголовьями по четыре, застланы тонкими байковыми одеялами; в ногах табурет для верхней одежды; у стены вешалка для полотенца и фуражки. Спрашиваем служителя: куда ставить сапоги? Отвечает: ставьте, господа, под кровать.

      Как тут не загрустить о домашнем очаге?

      Заснуть в первый вечер не представляется возможным. С фланга старших кадет доносятся храп, сопение, бормотание; наша «четверка» переговаривается громким шепотом. Мы на «ты» еще с фотографирования.

      «А ты в ночное за рыбой ходил?» – громко шепчет мне кадет Гаврилов.

      «Ходил».

      «А у нас в этом году в озере рыбы совсем не было!».

      «Совсем?» – «Ну да. Прошлой зимой рыба вся перемерла: мужики не сделали во льду прорубей. Зато купались мы по шести раз в день и даже больше».

      «А у нас имение в Новгородской, в Боровичах, – встревает мальчик из-за изголовья, – я с тетками в лес за грибами ходил».

      «А теремки у вас в Боровичах есть?» – это четвертый голос, он принадлежит маленькому тоненькому мальчику, который был в Сборном зале со старшим братом поручиком.

      «В Боровичах теремков нет. Там деревушки совсем жалкие: избы крыты соломой с глиной или хвоей».

      Мы с Гавриловым подтверждаем: теремки – выдумка.

      Тоненький мальчик вздыхает: «А я с маменькой летом в Неаполе был».

      Воцаряется молчание.

      «Купался. СКАЧАТЬ