Жизнь, Живи!. Евгений Владимирович Кузнецов

Чтение книги онлайн.

      Она, Катя, смотрит на меня, наедине, тоже какими-то… несолидарными глазами:

      –– Какая девочка в классе тебе нравится?

      Но я лишь краснею… так как знаю, какая.

      …Тайна! – Тайна уже давно, словно кокон, окружает меня…

      Я мечтаю и выжидаю… побыть в доме одному.

      Тогда я стремительно достаю из моего ящика в комоде пластинки…

      Огромные, в картонных коробках… (Купленные мною, якобы, зачем-то для школы…)

      Проигрыватель ветхий каждый раз умоляю…

      Сонаты!.. Симфонии!..

      Слушаю стоя…

      Стоя – перед прошедшим, настоящим и будущим… одновременно… Перед чем-то – Всем!..

      Сам же… поглядываю в окно на калитку…

      …Время для всех по-прежнему шло и шло.

      Мама с папой разговаривают всегда с глазу на глаз, и когда я их вместе застану, мамино молчание – несчастное, папино – виноватое.

      И ругались бы, как раньше, – да другие заботы не дают!..

      И я, уже старшеклассник, серьёзно-жизненно гадаю: ведь нет, пожалуй, ничего, чего бы им недоставало… чего же им недостаёт?..

      Но уношу с собой их молчание:

      –– Вот и живём мы вместе, и уж так давно. Даже и дети выросли. И что будет?.. Жизнь детей будет!.. И что будет?..

      Так же явно и терпко ощущается что-то самое-самое и в жизни сестёр: окончив школу, более-менее подружились, иногда среди разговора обе умолкнут, замрут и, словно встретившись после разлуки, проницательно и состязательно глядят в глаза друг дружке…

      Сама тишина тогда мне, для меня, за них говорит:

      –– Я, сама видишь, живая и живу!.. И я, сама видишь, тоже живая и живу!.. Ну, а как же ты сама-то в жизни?.. А ты как?.. Ведь жить надо как-то по-настоящему!.. И я бы по-настоящему!.. Я ещё, вот увидишь!.. И я ещё, вот увидишь!..

      И тут я вспоминаю, что мы, все трое, были маленькими…

      Сёстры мои обе красивые. Обе готовили и шили. Катя даже, пожалуй, лучше Насти, когда захочет. Обеих хвалили соседи и знакомые.

      –– Какая хоть вам судьба? – тут портит всем настроение баба Шура.

      И обе сестры враз, словно бы стыдливо, – как мне кажется – мельком оглядываются на меня.

      Что бы случилось, если б они застали меня… за симфонией!..

      Приехала тётя Тоня, собрались они опять, как в детстве моём, все вместе – только уж теперь все взрослые: мама, бабушка, Настя, Катя…

      Если я зайду ненароком к ним, мама и тётя – после минуты тишины – как-то противно-адресно начинают, в один голос, жаловаться:

      –– У нас, у двух сестёр (а тётка – сестричек), не было в жизни братика!

      И сёстры таращатся на меня, словно впервые увидели. Настя – во все глаза. Катя – щурясь, склонив голову к плечу.

      И я, после этого, как бы замираю на месте: миновал ведь целый пласт жизни!.. И уже с холодком кое-что вижу…

      Обескуражено краснею, когда при мне в других семьях… друг дружку целуют!..