Из музыки и тишины. Анастасия Гайнаншина

Чтение книги онлайн.

      Эти тучи – свинец по сути —

      красят небо в оттенки ртути

      и идут караваном на юг.

      И распутица у распутий

      неуютна. И бесприютен

      монотонный дождливый стук.

      Отражаясь в жемчужной луже,

      несозревший август простужен

      и дрожит на ветру, как лист.

      Он боится, что он не нужен,

      разве что-то бывает хуже?

      Он напуган и серебрист.

      В эти тучи пробьётся лучик

      и, недолго ища созвучий,

      упадёт на сплетение рук.

      Миг, живучести не обучен,

      осознав свою невезучесть,

      возвратится на новый круг.

      И по лету споёт панихиды

      по веленью своей планиды

      наступивший яблочный Спас.

      Созерцая земные виды,

      полетят с небес персеиды,

      оседая на донце глаз.

      Эти тучи полны воды,

      и сады отдают плоды.

      Скоро августа дни прервутся.

      Он затянет зелёным пруды

      и у падающей звезды

      загадает сюда вернуться.

      Где белый день ржавеет от листвы,

      и у дверей ждут каменные львы,

      где окна электрической надеждой

      живут в сердцах, укутанных одеждой,

      где пролегли твои следы во мне,

      слова тонули в птичьей трескотне,

      где без тебя была я пустотой самой,

      и ночь бессонная звала меня сестрой,

      где солнце за трамваем птицей желтобрюхой,

      и время прочь неслось косулей лопоухой,

      где жизнь моя стояла на кону,

      и я ждала тебя, лелея тишину,

      где в месяц окровавленных рябин

      нас раздавило в острых глыбах льдин,

      где зиму пережил лишь тот трамвай,

      там больше нет меня.

      Прощай.

      Где-то там за поиском и путём,

      за болеющей памятью где-то там,

      за несмелостью жить, за нытьём

      океан подступает к моим ногам.

      Льнёт белухой, скользит касаткой,

      исцеляет ноющее, застарелое.

      Я вхожу в него, разрушенная и шаткая,

      он, как зодчий, строит из меня целое.

      Я впадаю в него, как в тяжёлый сон,

      обмелевшей тихой рекой,

      и лазорево-белый небесный склон

      отражается в нём и во мне мечтой.

      Забываю, как мне скулилось,

      как сходилось со всех осей.

      Просто плыть. Отдаваться на милость.

      Утопить в себе мир вещей.

      А потом я стою перед ним песочная,

      в конопатой позолоченной крошке,

      а он девять жизней мне в межпозвоночное,

      будто мне не раз умирать, как кошке.

      И спустя песок, счастливость, спустя океан,

      возвращаюсь, наполненная до края.

      Рьяный город небрит и июльски пьян,

      я СКАЧАТЬ