Алогичная культурология. Илья Франк

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ «увидел воочию оживший язык». Это созвучно идее Вильгельма фон Гумбольдта (1767–1835) о языке как о такой деятельности человеческого духа (энергейя), в которой осуществляется сплавление понятия со звуком, превращение звука в живое выражение мысли, а не как мертвого продукта этой деятельности (эргон).

      С мыслью Гумбольдта перекликается сказанное Мандельштамом об «отрицательном и положительном полюсах в состоянии поэтического языка». Получается, что эргон («оконченное дело, сделанная вещь») и энергейя («деятельность, жизнь») чередуются в истории. (Причем момент энергейя может способствовать расцвету поэзии.) Мартин Бубер в книге «Я и Ты» пишет, что в истории чередуются эпохи мифологического, динамического мировосприятия (эпохи Ты) и эпохи немифологического, объективированного, статического мировосприятия (эпохи Оно).

      И вот настает эпоха Ты, эпоха подогретой модели. В самовитом слове становится самовитым каждый звук. Маяковский призывает поэтов:

      Громоздите за звуком звук вы

      и вперед,

      поя и свища.

      Есть еще хорошие буквы:

      Эр,

      Ша,

      Ща.

      Ну, это теория, а вот практика:

      Как бронзовой золой жаровень,

      Жуками сыплет сонный сад.

      Или:

      шмыгнул на горящий Кузнецкий

      и ушел.

      Или (у Пастернака в стихотворении «Ледоход»):

      И ни души. Один лишь хрип,

      Тоскливый лязг и стук ножовый,

      И сталкивающихся глыб

      Скрежещущие пережевы.

      Или (у Пастернака в стихотворении «Весна»):

      Апрель. Возмужалостью тянет из парка,

      И реплики леса окрепли.

      Или (тоже Пастернак):

      Когда до тончайшей мелочи

      Весь день пред тобой на весу,

      Лишь знойное щелканье белочье

      Не молкнет в смолистом лесу.

      И млея, и силы накапливая,

      Спит строй сосновых высот.

      И лес шелушится и каплями

      Роняет струящийся пот.

      Почему эти буквы кажутся Маяковскому хорошими, особенно подходящими для поэзии? Потому что они жаркие (буква Ж, кстати говоря, не менее хороша, и мы видим ее в наших примерах), они выражают современную ему модель, это мир из огня, мир по Гераклиту. В стихотворении Пастернака «Балашов»:

      Мой друг, ты спросишь, кто велит,

      Чтоб жглась юродивого речь?

      В природе лип, в природе плит,

      В природе лета было жечь.

      Это центробежный мир, он распадается на куски, разлетается на реплики, шелушится. Это мир твердый и рассыпчатый – даже там, где речь идет, например, о море или небе. Это мир жаркий – даже там, где речь идет обо льде. Это мир красный и летний, даже когда речь идет, например, о синем и о ночи (красный цвет – теплый и центробежный, синий – холодный и центростремительный). Например, поэт поднимает голову и смотрит на небо – но не видит его как голубой купол, как океан с плавающими облаками, а видит вот что (стихотворение «Воробьевы СКАЧАТЬ