Внедоговорные охранительные обязательства. Учебное пособие. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ когда должник ссылается на имевшие место в ходе исполнения договора обстоятельства, свидетельствующие о невозможности исполнения обязательства или отсутствии вины должника в его нарушении (когда наличие вины требу ется по закону), оценка противоправности неисполнения или ненадлежащего исполнения договорного обязательства приобретает юридическое значение. При этом бремя доказывания наличия всех указанных обстоятельств возлага ется на должника»[105].

      A. JI. Маковский, ссылаясь на п. 1 ст. 1064 ГК, говорит, что «в понятие вреда, подлежащего возмещению, уже implicite включается противоправ ность всякого причинения вреда»[106].

      По мнению В. К. Райхер, «виновное причинение вреда уже само по себе есть противоправное (неправомерное) действие», и поэтому указание на про тивоправность как одно из условий возникновения обязательств из причине ния вреда излишне. Подразделив вредоносные действия на три группы: а) запрещенные законом; б) действия, на причинение вреда которыми закон дает разрешение; в) не запрещенные и не разрешенные действия, – он сделал вывод, что «к числу общих основа ний ответственности за причинение вреда неправомерность (противоправ ность) действия не принадлежит»[107].

      С другой стороны, утверждение указанных ученых о существовании в отечественном гражданском праве генерального деликта не соответствует действующему законодательству и предписаниям на этот счет основных пра вовых семей[108]. Дело в том, что возмещение и компенсация вреда по системе генерального деликта строятся только в романской правовой семье (ст. 1382–1386 ГК Франции 1804 г., § 1295 ГУ Австрии 1811 г., ст. 914 ГК Греции 1940 г., ст. 2043 ГК Италии 1942 г., ст. 483 ГК Португалии 1966 г., ст. 1969–1971 ГК Перу 1984 г.). В германской правовой семье, к которой относится и российское гражданское право, это протекает в порядке смешанного деликта (ст. 1602–1617, 2341–2360 ГК Колумбии 1873 г., § 823–853 ГГУ, ст. 41–163 швейцарского Закона об обязательственном праве, ст. 1064–1101 ГК РФ), а в англосаксонской правовой семье (Великобритания, США, Австралия, Новая Зеландия) – на основании сингулярного (единичного) деликта[109].

      Развитие гражданско-правового института возмещения и компенсации вреда и позиция законодателя, определяющего последствия причинения вреда с учетом характера и направленности вредоносного действия, свидетельствуют о том, что им воспринята вторая точка зрения. Поэтому указанный институт не основан на конструкции генерального деликта[110] и не закрепляет презумпции противоправности всякого причинения вреда[111]. Отдельные его положения не относят ряд действий причинителя к противоправным, что, однако, не препятствует их квалификации по другим нормам (абз. 2 п. 3 ст. 1064, ст. 1066, 1067 ГК), которая вопреки мнению А. Л. Маковского согласуется с положениями п. 1 ст. 1064 ГК РФ. Если стать на позицию авторов, отстаивающих названную презумпцию, то любую деятельность, как заметил С. Н. Братусь, можно квалифицировать как виновную[112].

      Вместе СКАЧАТЬ