Love International. Сергей Солоух

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ людей с большими мягкими руками и детскими картофельными головами. Виктор мог. Казика выдавали щеки. Круглые его блестящие яблочки, медленно, но верно наливавшиеся красно-розовыми тонами «джонатана» и «виста беллы». И это веселило. Особенно в предчувствии тех гадостей, которые этот голубоглазый, такой располагающий к себе, доброжелательный на вид человек непременно напишет и сделает, вернувшись домой, в Штаты. Виктор ни с кем и никогда, тем более с буржуями, не заводил разговоров на темы, что называют свободными и личными, но тем не менее стороной знал, что в середине или в конце семидесятых подростка Халву в Америку вывезли родители, как-то вот сумели, он вырос там, получил свой MBA, какие-то еще добавки из разных аббревиатур к фамилии, обрел характерный чикагский акцент, а потерял всего два слога имени. Стал Казом. Кто-то из тех же компанейских всезнаек утверждал, что Казик способен понимать русский и даже может говорить, если захочет. Проверить это у Большевикова не было ни желания, ни случая, но осторожным в присутствии Халвы, вполне возможно даже знающего, как же смешна в Москве его бабаевско-ротфронтовская фамилия, Виктор был вдвойне.

      Зато коллега Обри особо не стеснялся. В английской незатейливой манере, с неподражаемой невозмутимостью и хладнокровием он сегодня предпринимал все, что только могло вывести из равновесия американца, явно желавшего визит в Мячково сделать по возможности короче. Но Бартоломью Обри не спешил. Не торопился. Он даже не отказался пообедать в местной рабочей столовой:

      – And what about lunch, gents? В Москве обедаем? Back in Moscow?

      – What’s wrong with the canteen, Victor? А что, столовая закрыта? Let’s have a borsch!

      А впрочем, возможно, тут было и другое. Не одно лишь на этом берегу Атлантики всегда заветное желанье указать любому и уж тем паче новоявленному янки его место. Бартоломью Обри относился к той редкой, буквально краснокнижной категории британцев, да и вообще англосаксов, что ели суп. Возможно, в самом деле, по вкусу оказался русский дух, ну или просто оттого, что сверх всего мистер Обри был прижимист и расчетлив. И чеки для отчетов подбирал любые. Свои и не свои. Причем везде. Ну а в дешевой пролетарской столовке он подхватывал сразу две большие дымящиеся тарелки похлебки дня, щей, борщеца или солянки, к ним полбуханки серого, пещеристого хлеба, нарезанного сантиметровыми рублевыми кусочками, и ел. Буквально смаковал, каждый обмокнутый в бурду толстый кусок тщательно перемолачивал, перетирал во рту, горячей юшкой догонялся и сглатывал все сладко, как в кошелечек сэкономленные пенни. По курсу лета две тысячи двенадцатого, один к пятидесяти. И все это, когда там, наверху, в комнате для гостей брезгливый Казик давился крекерами и кофе.

      Еще через два часа, когда уже точно ничего не оставалось, как на дорожку отлить и двинуться к машине, Бартоломью неожиданно расцвел:

      – Warranty stock…

      Ба! Вспомнил… Склад гарантии… Ни один аудитор этими грязными чушками, что время от времени привозят от клиентов, никогда СКАЧАТЬ