на это не хватило бы денег. Она отличалась редкой миловидностью и грацией. Как известно, эти качества во многом восполняют недостатки туалета. Скорее вкус, чем глубокое чувство, руководил выбором мягких оттенков – фиолетовых и серых – которые в сочетании с черными деталями создавали впечатление неглубокого траура. Считалось, что в таком спокойном стиле она одевается в память о мистере Киркпатрике; на самом же деле это просто было сочетание благородства с экономией. Прекрасные волосы отличались тем ярким каштановым цветом, который почти никогда не седеет. Частью от сознания их красоты, а частью оттого, что стирка чепцов требовала затрат, миссис Киркпатрик никогда ничего не носила на голове. Цвет лица обладал яркими, живыми красками, почти всегда сопровождавшими некогда рыжие волосы. Возраст нанес коже единственный ущерб: теперь она выглядела скорее плотной, чем нежной, и меньше поддавалась непосредственному воздействию чувств. Сейчас миссис Киркпатрик уже не умела краснеть, а ведь в восемнадцать лет так гордилась своим румянцем! Большие мягкие фарфорово-голубые глаза не поражали богатством выражения или тени – возможно, из-за светлых ресниц. Фигура стала чуть полнее, чем прежде, однако сохранила грацию и гибкость движений. В целом миссис Киркпатрик выглядела гораздо моложе своего возраста, который неумолимо подбирался к сорока годам. Она обладала красивым голосом и хорошо, отчетливо читала вслух, чем очень радовала леди Камнор. Следует заметить, что по какой-то необъяснимой причине графиня любила миссис Киркпатрик больше, чем все остальные члены семьи. Впрочем, они тоже относились к ней с симпатией и находили полезным ее присутствие, поскольку она была осведомлена о привычках и обычаях дома, при необходимости могла вести беседу, причем достаточно осмысленно, если речь шла не о серьезной, сложной литературе, науке, политике или социальной экономике, а также умела слушать. Зато по поводу романов и стихов, путешествий и сплетен, личных подробностей или историй она всегда делала именно те замечания, каких ждут от внимательного, сочувствующего собеседника. К тому же ей хватало разума и чувства меры ограничиваться кратким выражением удивления, восхищения и изумления, которые, если речь заходила о более сложных для понимания вещах, могли означать что угодно.
Бедная неудачливая школьная учительница с удовольствием покинула постылый дом в Эшкомбе со старой облезлой мебелью (два-три года назад она по сходной цене приобрела ее у предшественницы), из окон которого открывался убогий вид на окраинные улицы провинциального городка, торжественно въехала в Тауэрс-парк в посланном за ней на станцию шикарном экипаже, с радостью поднялась по широкой лестнице, ни на минуту не сомневаясь, что вышколенные слуги позаботятся о сумках, дождевом и солнечном зонтах, плаще, так что не придется нести вещи самой, как это было еще утром, в Эшкомбе, когда тащила их вслед за тачкой с багажом. По устеленным мягким ковром пологим ступеням миссис Киркпатрик поднялась в гостиную миледи – прохладную, наполненную свежим воздухом и благоухающую ароматом
СКАЧАТЬ
