Шоколад. Джоанн Харрис

Чтение книги онлайн.

      Я вспомнила Жанно в костюме Волка на карнавальном шествии.

      Тощий семилетний мальчик с косматой головой и подозрительным взглядом. Вчера вечером он играл с Анук на площади. Они с воинственными криками гонялись друг за другом, пока не стемнело. Его мать, Жолин Дру, одна из двух учительниц начальной школы, дружит с Каролиной Клермон.

      – Вот как? – Сдержанно. – И что же она говорит?

      – Что я дурно влияю. – Она глянула на меня исподлобья. – Потому что мы не ходим в церковь. Потому что ты открыла магазин в воскресенье.

      Ты открыла.

      Я смотрю на дочь. Мне хочется ее обнять, но меня настораживает этот неприступный враждебный вид.

      – А сам Жанно что думает? – мягко спрашиваю я.

      – А что ему делать? Она всегда рядом. Наблюдает. – Голос громче, пронзительнее; похоже, она вот-вот расплачется. – Почему с нами каждый раз так? – вопрошает она. – Почему я никогда…

      Она заставляет себя умолкнуть, ее худенькая грудь сотрясается.

      – У тебя есть другие друзья.

      Это правда: вчера вечером я видела с ней человек пять детворы; площадь звенела от их визга и смеха.

      – Это друзья Жанно.

      Логично. Луи Клермон. Лиз Пуату. Они – его друзья. Без Жанно компания скоро распадется. Мне вдруг невыносимо больно за дочь: выдумывает невидимых друзей, населяет пространство вокруг себя. Какой эгоизм – вообразить, будто одна мать способна это пространство заполнить. Эгоизм и слепота.

      – Мы можем посещать церковь, если ты хочешь, – ласково говорю я. – Но ты же сама понимаешь: это ничего не изменит.

      – Почему? – С упреком. – Они ведь не верят. Им плевать на Бога. Они просто ходят в церковь.

      Я улыбнулась, не без горечи. Ей всего шесть, но порой она поражает меня своей проницательностью.

      – Может, и так, – отвечаю я, – но ты что, хочешь быть как они?

      Она пожимает плечами – цинично и равнодушно. Переминается с ноги на ногу, словно боится, что я начну читать нотацию. Я ищу подходящие слова, чтобы объяснить ей, а в мыслях – только мать с обезумевшим лицом: укачивает меня, нашептывая почти с яростью: «Что я буду делать без тебя? Что буду делать?»

      Вообще-то я все уже давно объяснила – лицемерие церкви, охота на ведьм, преследование бродяг и людей иной веры. Она понимает. Только усвоенные понятия плохо переносятся в повседневность, не примиряют с одиночеством, с утратой друга.

      – Это несправедливо.

      Тон по-прежнему бунтарский; враждебность пригасла, но не потухла совсем.

      Равно как и разграбление Святой земли, сожжение Жанны д'Арк, испанская инквизиция. Но я не напоминаю об этом. Страдальческое лицо напряжено. Стоит мне дать слабину, и она отвернется от меня.

      – Найдешь других друзей.

      Неубедительный, неутешительный ответ. Анук глядит с презрением.

      – А мне нужен был этот.

СКАЧАТЬ