Избранное. Стихи, песни, поэмы. Александр Городницкий

Чтение книги онлайн.

      В Завод Петровский пятого числа

      Глухая весть о Пушкине пришла.

      Дыханье горна судорожно билось,

      Ночная вьюга пела и клубилась,

      Три каторжника сели у огня,

      Чугунными браслетами звеня.

      Дымились, просыхая, полушубки,

      Сырые не раскуривались трубки.

      За низким зарешеченным окном

      Стонали ели от метели лютой,

      И очень долго, более минуты,

      Никто не заговаривал о нём.

      «Ещё одно на нас свалилось горе, –

      Сказал Волконский, общим думам вторя, –

      Несчастный, мы могли ему помочь.

      Хотя он не был даже арестован,

      Его казнили в качестве шестого,

      Как пятерых на кронверке в ту ночь.

      Когда б стоял на площади он с нами,

      Он стал бы наше истинное знамя

      И, много лет отечеству служив,

      Пусть в кандалах, но всё же был бы жив.

      Когда бы принят был он в наше братство,

      Открыто посягнувшее на рабство,

      То, обретя свободу для души

      И черпая в страданьях вдохновенье,

      Он мог бы создавать свои творенья,

      Как Кюхельбекер – в ссылке и глуши».

      «Нет, – произнёс угрюмо Горбачевский, –

      Уж если строго говорить по чести,

      Не по пути всегда нам было с ним:

      Его поступки и дурные связи!

      Всё погубить в одной случайной фразе

      Он мог бы легкомыслием своим.

      Что нам поэты, что их дар Господень,

      Когда заходит дело о свободе

      И пушечный не умолкает гул,

      Когда не уступает сила силе,

      И миг решает судьбы всей России!»

      («И Польши», – он подумал и вздохнул.)

      Так говорил, своею дерзкой речью

      Заслуженному воину переча,

      Хотя и был он не в больших чинах,

      Неистовый питомец Тульчина.

      Кругом в бесчинстве бушевали пурги:

      В Чите, Нерчинске, Екатеринбурге,

      Сшивая саван общих похорон.

      В Святых Горах над свежею могилой

      Звал колокол к заутрене унылой,

      И странен был пустынный этот звон.

      И молвил Пущин: «Все мы в воле Божьей.

      Певец в темнице песен петь не может.

      Он вольным жил и умер как поэт.

      От собственной СКАЧАТЬ