Избранное. Стихи, песни, поэмы. Александр Городницкий
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Избранное. Стихи, песни, поэмы - Александр Городницкий страница 21

СКАЧАТЬ писал бы с течением дней

      О славе державы, о тени великой Петровой, –

      Наставник наследника, гордость народа и трона,

      В короне российской один из ценнейших камней.

      Спокойно и мудро он жил бы, не зная тревог.

      Настал бы конец многолетней и горькой опале.

      И люди при встрече шептали бы имя его,

      И, кланяясь в пояс, поспешно бы шапки снимали,

      Когда, оставляя карету свою у крыльца,

      По роскоши выезда первым сановникам равен,

      Ступал он степенно под светлые своды дворца,

      С ключом камергера, мерцая звездой, как Державин.

      Царём и придворными был бы обласкан поэт.

      Его вольнодумство с годами бы тихо угасло.

      Писалась бы проза. Стихи бы сходили на нет,

      Как пламя лампады, в которой кончается масло.

      А мы вспоминаем крылатку над хмурой Невой,

      Мальчишеский профиль, решётку лицейского сада,

      А старого Пушкина с грузной седой головой

      Представить не можем; да этого нам и не надо.

1978

      Могила декабристов

      Над ними нет ни камня, ни креста,

      Могила их – весь остров Декабристов,

      Где новую сооружают пристань,

      Преображая топкие места.

      А за моим окном который год

      Горит прожектор возле обелиска.

      Там далеко от снов моих и близко

      Их облик неопознанный живёт.

      То меркнет он, то светится опять.

      Запомнятся мне, видимо, до смерти

      Чугун решётки, шпаги рукоять

      И цепи на гранитном постаменте.

      И где б теперь я ни был, всё равно

      В потустороннем сумеречном дыме

      Я вижу заснежённое окно

      И церковь, вознесённую над ними,

      Где в синеве заоблачных высот

      Сияет шпиль, хлопочут птичьи стаи

      И ангел крест над городом несёт,

      Не ведая, куда его поставить.

1978

      Кюхельбекер

      Когда б я вздумал сеять хлеб

      И поучать других при этом,

      Я был бы, видимо, нелеп,

      Как Кюхельбекер с пистолетом.

      Ах, эти ночи над Невой

      И к рифме сладкое влеченье,

      Азарт атаки штыковой

      И безысходность заточенья!

      Превозмогая боль и страх,

      Сырой овчиной руки грея,

      В чужом тулупе, в кандалах,

      Был так похож он на еврея,

      Когда оброс и исхудал,

      Что Пушкин в тёмном помещенье

      Его при встрече не узнал

      И отвернулся с отвращеньем.

      Судьба сказала: «Выбирай!»

      И поменял любовник пылкий

      Прибалтики цветущий край

      На тяготы сибирской ссылки,

      Чтобы среди чужих степей,

      Свой быт уподобляя плачу,

      Былых оплакивать друзей

      И Якубовича в придачу.

      Когда, касаясь сложных тем,

      Я обращаюсь к прошлым летам,

      О нём я думаю, затем

      Что стал он истинным поэтом.

      Что, жизнь окончив на щите,

      Душою по-немецки странен,

      Он принял смерть – как россиянин:

      В СКАЧАТЬ