Пограничная зона. Басти Родригез-Иньюригарро

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ криво, мультяшно приподнимаются: весьма симпатичная и очень знакомая гримаска, обычно предваряющая выпады, призванные тронуть кожу холодком, но не ранить. С такой улыбочкой она ссылается на факты в равной степени лестные и компрометирующие, на детали, о которых могла не знать – ведь ни она, ни её информаторы не отмечены вездесущностью – но после невзначай переданной шифровки становится ясно: знает. Однако теперь за усмешкой следуют не слова: гусеница проводит ладонями по его плечам. С нажимом. Со значением? Или положение швов поправляет? Нет, доводить до идеала тут нечего: рубашка сидит как влитая и будто не утюгом, а заклятием выглажена, впрочем, ближайшие часы внесут живописные коррективы. Насмешливая забота? Отвлекающий манёвр?

      Он закипает – неизвестно почему. Сам себя довёл на пустом месте.

      На пустом месте… Всё-таки он придурок с ленивым мозгом и дурными привычками, худшая из которых – избирательное внимание. Крайне избирательное. Запомнил несколько лиц, пульсирующих в аморфной мешанине, а прочие не различает. Да, сейчас ему всё параллельно. Но кто гарантирует, что через месяц не станет перпендикулярно?

      Он говорит, что если его догадки хоть каким-нибудь краем приближены к истине, то положение дел некрасиво. Не красиво! Слитно и через пробел. Безвкусно. Омерзительно. На подобном фоне крохоборство не полностью разложившегося органического вещества, испарения полусветской хроники, болотные дрязги – все милые особенности трясины – исполнены красоты и величия. С душком и червоточинкой, но без них только мрамор хорош.

      Гусеница вытягивает из топа нитку. Когда она успела найти в атласной броне слабое место? Наверное, когда он заметил, что бомонд играет в болотце, вооружившись парфюмом и антибиотиками. Или раньше, когда до него дошло: болотные пляски не нуждались в декорациях и атрибутике, чтобы походить на балы жертв, потому что по сути своей ими являлись.

      Он забылся. Слышал свой позорный младенческий рёв, притворившийся речью, но не слышал того, что слышала за рёвом собеседница. Это не лечится: в сопоставлении ей чудится выбор. Рецидив. Не его рецидив – по крайней мере, он уверен, что не его.

      Он уточняет, что не имеет претензий к хозяйке безвоздушных замков. Её не на чем ловить: она никогда не скрывала, что бытиё дневной ваты ей безразлично, для неё красота и неприглядность – побочные эффекты конденсации, а мера вещей – сгущение аромата, коим она питается. Если ему приспичит зачитывать обвинительные акты – он пойдёт к зеркалу, благо их тут дохрена.

      Сбрасывая со счетов подвид болотных угробищ, он вслух размышляет о вате, в которую расползалась фауна трясины. Стерильная? В ряде случаев – вероятно. От того и ныряли. Мягкая, тёплая, питательная? С перебоями. В сравнении с ватой бомонда – сырая, промозглая и в перспективе голодная. Может быть, гусеница не осознаёт принцип, по которому приграничные СКАЧАТЬ