Стрелок: Путь на Балканы. Путь в террор. Путь в Туркестан. Иван Оченков

Чтение книги онлайн.

      – Как какую, ту самую, что ваш старый барин в дворовые к себе взял.

      – Эва чего вспомнил, это когда было-то!

      – В аккурат, как Крымская война началась.

      – Это вы к чему, батюшка? – напрягся исправник. – Я вас об этом человеке спрашиваю, а не о какой-то там Прасковье!

      – Погодите, ваше благородие, сейчас все по порядку обскажу. Старый барин в ту пору еще жив был и хоть и летами немолодешенек, а грех Адамов-то куда как любил.

      – И что?

      – Как что, Прасковья-то хоть и сирота была, а девка видная. Вот он на нее глаз-то и положил, а потому велел Кузькиному отцу, тогда еще он старостой был, отправить ее, значит, в барский дом для услужения.

      – Отче, – нахмурился исправник, – вы для чего нам сейчас это все рассказываете?

      – Ну, как же, у Прасковьи-то вскорости младенчик родился, я сам его и крестил, в честь Дмитрия Солунского. По годам совсем как ваш найденный выходит, да и лицом схож.

      Услышав про барина и о его возможном отцовстве, пациент невольно вздрогнул, что не укрылось от внимательно наблюдавших за ним членов комиссии.

      – Вы что-то вспомнили?

      – Нет, – неуверенно покачал он головой, – кроме имени – ничего.

      – Ишь ты, – неожиданно воскликнул Кузьма, – а ведь он на барина старого смахивает!

      – Почему на барина? – не понял поначалу полицейский, вызвав приступ смеха у Батовского.

      – А вы, милостивый государь, полагали, что оный младенчик от непорочного зачатия на свет произвелся?

      Слова Модеста Давыдовича, а главное – недоуменный вид полицейского вызвали всеобщий смех, который, однако, тут же пресек священник.

      – А вы бы, господин доктор, не богохульствовали! – резко осадил его отец Питирим.

      – Не буду, не буду, – замахал руками Модест Давыдович, гася смех.

      – Ну, положим так, – задумался исправник, бросив неприязненный взгляд на врача, – а где они потом обретались?

      – Известно где, – пожал плечами староста, – так в господском доме и жили, а когда волю объявили, так старый барин поначалу не верил. Все кричал, дескать, не может того быть, чтобы благородное дворянство их прав лишили. Ну а как понял, что манифест не поддельный, так с горя и запил. Да так крепко, что господь его и прибрал.

      – А Прасковья-то куда делась с ребенком?

      – А кто их знает. В шестьдесят третьем-то крепость для дворовых людей кончилась, так они и ушли куда глаза глядят. Больше их в деревне никто и не видел.

      – А не видели ли вы, любезные, на теле ребенка Прасковьи вот таких знаков? – спросил Батовский и велел Дмитрию снять больничный халат.

      Тот нехотя повиновался и открыл взорам присутствующих свое тело. Впрочем, ничего особенно примечательного на нем не было, если не считать непонятную надпись под левым соском на груди, включающую буквы, скобки и римскую цифру три. Рисунок на левом плече был еще более чудным, однако человек, бывавший на Востоке, СКАЧАТЬ