извлечь его из кобуры, и что бы исправить ситуацию на мгновение приостановился. Но вероятно осознав тщетность поиска небольшого предмета в густой траве, и учтя фактор времени, с силой пришпорил разгоряченного коня. Политрук спешил. Спешил, когда отдав команду, – за мной, – поскакал в сторону, противоположную месту расположения их батареи. Спешил, когда приближаясь к остановившемуся поезду на скаку объяснял маневр, – у меня важное и секретное задание, а на тебе лошади. Спешил, когда заскочив на подножку последнего вагона отправляющегося поезда, визгливо выдавливал из себя, – за лошадей головой отвечаешь. Когда через некоторое время началась страшная бомбежка, Петр понял, какое и чье важное задание должен был выполнить младший политрук Полянский. Этот тщедушный, изрядно начитанный, курчавый почти еще мальчик, ежедневно вбивавший в заскорузлые мозги красноармейцев очень важные идеи, касающиеся только одного, как правильно Родину любить, в ту минуту способен был выполнять команду, или просьбу, или заклинание только одного единственного человека. Он слышал только его, самого умного, самого справедливого, самого важного для него командира, собственную мать. Ведь она, без сомнений, провожая сына на войну, сквозь слезы умоляла; – сыночек, постарайся остаться живым, – и ему было плевать на все другие команды, их просто не существовало. И что из того, что на самом деле, за эти долгие два не полных страшных месяца бомбежек, крови, грязи и смрада, два месяца упорных боев и тягостных отступлений, было отдано и получено столько приказов, что и не счесть. И он, вчерашний комсорг, какого-нибудь факультета философии, не только был обязан проводить разъяснительную работу среди бойцов, что и выполнял с запредельной ретивостью. Нет, он и сам, наверняка был убежден в том, что каждый приказ должен быть выполнен любой ценой. А цена была такая неподъемная, такая высокая, дорогая цена, и платили ее ежедневно на его глазах десятки бойцов, казалось без всякой гарантии хоть как-то повлиять на ход происходящего. Внезапно Петру пришла в голову неожиданная мысль; – ведь он сегодня дважды был в шаге от смерти. Но от осколков бомбы спасло тело поверженной лошади, а незадолго до того, политрук не смог справиться, со своим оружием, теперь уже понятно для чего выхваченным из кобуры. Ведь тот сделал выбор и ему в этом не нужны были попутчики, а тем более свидетели. Одно оставалось не ясно, помог ли этот выбор уцелеть в огне? Это вряд ли. А у самого Петра, в сложившихся обстоятельствах, не было, ни возможности, ни права на выбор. И это, наряду с тем фактом, что он еще жив, и почти здоров, приводило его в непонятное смешанное состояние полного смятения. Не было ни радости, ни печали, его поглотила тягучая, удручающая, мрачная тоска, убивающая волю к жизни. Даже тогда, когда под обстрелами и бомбежками приходилось гнать лошадей тянущих за собой уцелевшие в жестоких перестрелках орудия, не было так скверно на душе. Да, в любой момент упавший неподалеку
СКАЧАТЬ
