в основном эти самые пролетарии, да вдобавок к ним, приезжие «передовые» рабочие, не иначе как очень хорошо разбирающиеся в вопросах хлебопашества, и особенно в проблемах коллективизации. И наступила в сибирской деревне диктатура пролетариата, а с ней, тягучая полоса периода сплошной коллективизации. Активисты, не мудрствуя лукаво, по-быстрому объединили свои, не очень-то ухоженные поля, согнали скот в объединенные загоны, и под ироничными, заинтересованными, но в то же время настороженными взглядами «несознательного» большинства, начали хозяйствовать по-новому. Но хозяйствовать не очень-то получалось. Коллективный труд, это, прежде всего мудрое руководство, ну а как же иначе, а руководителями стало почти все правление, пока еще не очень многочисленного колхоза. Понятно, что не получившие, какой ни есть маломальской должности, колхозники, конечно же, не являлись примерными энтузиастами, чувствуя себя обделенными, относились к делу спустя рукава. К тому же; обобщенное поголовье скота не было достаточно велико, а пастбища, сенокосные и земельные угодья колхоза были изрезаны в лоскуты наделами единоличников, что являлось и вовсе не преодолимой проблемой. Попытка решения оной, не заставила себя долго ждать. Сельсовет и правление многократно усилили свою агитацию за вступление в колхоз. Агитация, в основном, сводилась к неприкрытым угрозам расправы. Многие, главным образом из числа молодежи, среди которых был и Петр, который к тому времени успел стать самостоятельным, согласились войти со своими хозяйствами в колхоз. Тем самым, они значительно его укрепили. Но, добрая половина дворов, преимущественно наиболее зажиточная, оставалась единоличными. Их хозяева пока что, упорствовали в своем нежелании, подчиниться. Некоторые мужики, понимая, что их в покое все равно не оставят, и в конце концов, отнимут все нажитое, стали прятать в лесах свое имущество; зерно, муку, крупный сельхоз инвентарь, загоняли в труднодоступные лесные чащобы скот. Это не было тайной ни для кого, тем более для колхозных активистов и сельсовета. Реакция власти оказалась молниеносной и жестокой. Началось раскулачивание. Прибывший из района отряд во главе с визгливым, чахоточным уполномоченным, для начала, видно для пущей острастки, перестрелял особо рьяных, цепных псов. Затем, руководствуясь каким-то списком, стали выгонять из домов их хозяев, заставляя тех грузить на одну подводу все, что, по мнению тех, пригодится на новом месте. Разрешая взять с собой еще одну запряженную лошадь, чекисты, под истошный бабий рев, отправляли эти семьи в неизвестном направлении. Поначалу, у некоторых усадеб, собирались толпы односельчан, выражающих сочувствие своим соседям, чиня препятствия действиям вооруженных людей, но несколько выстрелов поверх голов, быстро подавило волю к сопротивлению. Степан, вместе с Никитой и всей их ребятней, еще долго, выйдя далеко за пределы села, пока не прозвучал винтовочный выстрел,
СКАЧАТЬ
