Станция Переделкино: поверх заборов. Александр Павлович Нилин
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Станция Переделкино: поверх заборов - Александр Павлович Нилин страница 21
Название: Станция Переделкино: поверх заборов
Автор: Александр Павлович Нилин
Жанр: Биографии и Мемуары
isbn: 978-5-17-087072-1
isbn:
В форме генералиссимуса (Сталина с портрета) товарищ Сталин появился на людях считаные разы. Гораздо чаще – в придуманном для себя полувоенном костюме, копируемом некоторыми из высокопоставленных подданных.
Но Сталин так носил свой полувоенный китель, что делалось понятным: для такого человека и мундир обладателя высшего звания вроде домашнего платья, он и в своем кителе без погон выше на голову любого из придуманных людьми званий.
Сталин не нуждался в политтехнологах, его образ становился образом безграничности его власти.
При Хрущеве политтехнологов еще не существовало. И прибегнуть ни к чьим советам у него не было возможности: подозрительностью Сталина он, на горе себе, не обзавелся, но и доверять – при постоянной угрозе (с момента смерти предшественника и до непростительной для политика утраты полномочий) в борьбе за власть – никому не мог.
Примем еще во внимание, что Сталин был властителем до телевизионной эпохи. А Хрущев со своей живостью и многословием пришелся (особенно к завершению своего правления) на самый-самый первый ее расцвет – и сравнение оказалось не в его пользу.
Почему-то полагаю, что, привыкший к виду Сталина, он не очень был доволен своей внешностью.
Нечего ему и думать было примерить парадный мундир из гардероба Сталина.
Однажды в начале шестидесятых мы играли в домино на Арбате, и Эдик Волков сказал Гене Галкину: “Гена, ты сыграл совершенно правильно, но надо было ходить по-другому”.
И вот нечто подобное произошло за несколько (очень важных, как всегда, для страны) лет на самом верху. Только некому было ни ободрить Хрущева, ни дать ему дельный совет.
Хрущев вроде бы сыграл совершенно правильно – как советовал всегда играть великий артист Евгений Евстигнеев: обратным ходом.
На смену таинственному монументу пришел деятель, лишенный позы, с демократическими, я бы сказал, повадками, хотя и не без отпечатка долголетней партийной работы, с языком, каждому понятным и по-своему образным, с той непосредственностью, которая должна бы нас подкупать в государственном человеке, ну и с обликом тоже скорее домашним – не с портрета на демонстрации (пусть и носили годы и годы через Красную площадь портреты Хрущева). Словом, скорее с рабоче-крестьянским, чем бюрократическим обликом.
Вроде бы должен такой человек понравиться массам, или народу, как мы неуместно высокопарно спешим называть эти слитые глухой инерцией массы (притом что чувствовать себя частью народа, видеть в самом себе народ никому не заказано; что-то подобное и Чехов говорил).
Но явление народу Хрущева оказалось преждевременным – вернее сказать, наоборот, своевременным, однако непривычным.
Каким бы инертным ни казалось привычное, не считаться с ним невозможно.
Продолжая театральные примеры, вспомнил случай с постановкой пьесы Чехова “Иванов” в театре Марка Захарова.
СКАЧАТЬ