Лекарство от уныния. Ольга Рожнёва

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ втором, это значит уже три годика. Бегает, играет, а папку ни разу в жизни не видела…

      Сбегать тайком домой да вернуться? Вот прямо сейчас, тихонько пройти за спинами сидящих и – в город! Ещё немного, вот патруль пройдёт в другой конец вокзала и…

      А если отойдёшь – а эшелон тронется? Никто не знает времени отправки… Павел ходил вдоль скамеек, сжатые кулаки дрожат от напряжения, лоб морщинит думой.

      В свои пятьдесят он выглядел молодо: крепкий, широкий в плечах, подтянутый, только виски седые. Служил ещё в царской армии, воевал в Первую мировую, был призван в 1914 году двадцатилетним парнем. Из их деревни взяли тогда шестнадцать человек, вернулись трое.

      Царская армия запомнилась дисциплиной. За веру, царя и Отечество – не пустые слова! Там получил выправку на всю жизнь.

      С начала Великой Отечественной его не призывали: староват. А потом стали брать и его возраст.

      Загорелое лицо, открытый лоб, морщины – как шрамы, глаза умные, с прищуром, сразу видно: потрепала жизнь мужика. Потрепала, да есть ещё порох в пороховницах, недаром молодые льнули к дяде Паше:

      рядом с ним, глядишь, и пуля мимо пролетит. Родись на сорок лет позже, именно ему посвятили бы песню – типичный батяня комбат, тот самый, что сердце не прятал за спины ребят.

      То ли жизненный опыт, то ли пережитые скорби, а может, постоянная молитва, привитая с юности, чудом спасали в опасности.

Чудесное спасение

      По степи мчится бортовушка, бойцов в ней как селёдок в бочке. В лицо – сладковатый ветер степи, пыль по полю летит. Павел сидит у бортика, как всегда в дороге, молится.

      Только что-то в сердце – тревога, как оказалось, не напрасно: откуда ни возьмись – немецкий самолёт. Стал кружиться и бомбить машину. А грузовик мчится вперёд на полной скорости.

      Ребята пригнулись все, только Павел пригибаться не стал, кричит:

      – Выпрыгивайте, ребята! Рассредоточиться всем по степи!

      А страшно на полном ходу прыгать… Павел только успел скинуть с бортовушки соседа и спрыгнул сам, покатился по земле, где руки, где ноги… Ещё не успел на ноги подняться – взрыв, грузовик – в щепки!

      И остались в живых только Павел и паренёк, которого он столкнул с машины. Добирались до своих с такой болью в сердце! Чувствовали вину страшную, хоть и виноваты не были…

      Я знаю, никакой моей вины

      В том, что другие не пришли с войны,

      В том, что они, кто старше, кто моложе,

      Остались там. И не о том же речь,

      Что я их мог, но не сумел сберечь.

      Речь не о том. Но всё же, всё же, всё же…

Прошлое

      Пока ходил по вокзалу, стал молиться. Повторялось самое подходящее:

      – Уподобихся неясыти пустынней, бых яко нощный вран на нырищи. Бдех и бых яко птица особящаяся на зде…

      Вернётся ли из Манчьжурии? Не подошла ли жизнь к концу?

      – Зане пепел яко хлеб ядях, и питие мое с плачем растворях… Дние мои яко сень уклонишася, и аз СКАЧАТЬ