Уроки украинского. От Майдана до Востока. Марина Ахмедова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – По вашему мнению, чем руководствовался «Беркут» – такой же злостью?

      – Мне тяжело думать так, как думают они. Потому что я не понимаю, как можно так думать. Они – звери. Вы посмотрите, как они избивали детей. С чего мы начали до того, как вы меня в сторону увели? Да, ты меня увела… А я начал с того, что я просто приехал протестовать и как бы… изъявить свое желание вступить в Евросоюз. Я побыл здесь два дня и уехал. Но только я уехал, как сразу произошло избиение возле елки. Их там оставалось – семнадцати– и восемнадцатилетних – человек пятьсот. Непонятно, зачем вообще их били. Если бы не били, они бы там еще день-два посидели и разошлись. Я тогда до избиения сам пришел, посмотрел на них, подумал – дети, что мне среди них делать? Поэтому ушел. И эти дети уж точно неспособны вызвать у беркутовцев таких эмоций, чтобы так бить. Беркутовцы отобраны. Они четко отобраны для работы и заряжены своей пропагандой.

      – Когда происходил расстрел снайпером из этой гостиницы, где мы сейчас находимся…

      – А‑а‑а, это когда ваш русский снайпер расстреливал и в одну, и в другую сторону?

      – Национальность снайпера мне неизвестна.

      – Это тебе она неизвестна, а мне известна.

      – Хорошо. Перейдем к вопросу, который я хотела задать. Когда производился расстрел, что держало людей на Майдане?

      – Исключительно человеческий дух и патриотизм. Желание быть свободным и независимым.

      – Свободным или мертвым?

      – Знаешь, в чем дело? Я готов отдать свою жизнь за свободу.

      – Чем для тебя является человеческая жизнь?

      – Человеческая жизнь – превыше всего. Вечная память погибшим и хвала.

      – Как показывает человеческая практика, память о погибшем до конца дней сохраняется только у одного человека – у его матери.

      – А ты не видишь, сколько свечей и цветов вокруг? Когда гробы выносили… мне тяжело об этом говорить. Когда я начинаю об этом говорить, я начинаю злиться.

      – Злиться или сожалеть?

      – Злиться, сожалеть и сострадать. Злость – против тех, кто стрелял в безоружных. Против тех, кто давал указания и кто эту игру затеял. И, поверь, к «Беркуту» у меня двоякое отношение. Просто… ну как сказать, чтобы помягче? Это – моральные уроды. Прос-с‑то скоты! Которых мама, папа с детства били, их обижали в школе, во дворе – везде. Мне тяжело понять, как человек может до такого докатиться.

      – До Майдана ты испытывал к кому-нибудь схожие эмоции?

      – До Майдана?…Ну, может, где-то и испытывал. В частности, по отношению к нашей власти, которая просто приезжала и отжимала внаглую собственность у людей. Отчего тут собрались украинцы, которые всегда спокойные? Ты же знаешь поговорку – «Моя хата с краю, ничего не знаю». Це про нас – про украинцев. А вот смотри, оказалось, что не с краю. Это как надо было нас допечь. Реально допечь. И сделал это дядя Витя Янукович.

      – Возвращаясь к памяти. Свечи и цветы, в меньшем, конечно, СКАЧАТЬ