«Нужно было позвонить куда-нибудь, – внезапно подумал он и в какой-то момент испытал нечто похожее на угрызение совести. – В полицию, больницу, например…»
Перед ним вдруг ясно встала ужасающая картина – этот вонючий алкаш с оплывшей рожей, получив вчера от него деньги (угробленный на заводе позвоночник у него, конечно же, чудесным образом, излечился), наверняка помчался в ближайший магазин за бутылкой, оставив кроху одну в загаженных тряпках. А потом этот козел напился в хлам, начисто забыв о девочке, и она осталась одна в подземном переходе.
Теперь ему было по-настоящему стыдно. Стыдно и страшно.
Я пошел домой, даже не обернувшись. В теплую квартиру, где меня ждали ужин и семья. А малолетняя девочка осталась фактически на улице. Полуголая, наверняка голодная. Им и идти-то, наверное, некуда…
Владимир чуть ли не бегом бросился вниз.
Из его груди вырвался вздох облегчения, когда он увидел знакомую фигуру вдали. Клошар сидел в точно такой же позе, в которой находился вчера вечером.
Владимир остановился возле него, выискивая среди рваной одежды девочку. Он приподнял край старого заплесневелого пальто и увидел головку ребенка, обрамленную светлыми волосами. Несмотря на то, что они буквально лоснились от грязи, Владимир не сомневался, что после хорошей ванны и сушки эти волосы будут необычайно красивыми.
Бездомный и его дочь спали.
Кузнецов присел на корточки, с трудом преодолевая брезгливость, – вонь от тряпок шла несусветная.
Ему почему-то захотелось дотронуться до щеки девочки, но он боялся реакции разбуженного ребенка.
(папа)
Владимир с отвращением взглянул на нищего. Ему даже не хотелось допускать мысли о том, что это спившееся ничтожество является отцом или еще каким-либо родственником малышки.
Он повнимательнее взглянул на бомжа и нахмурился. Неподвижно застывшее тело и слегка приоткрытый рот мужчины показались ему неестественными. Неестественными для…
(для живого человека)
Владимир сглотнул и огляделся по сторонам. Взгляд остановился на разжатой ладони попрошайки в липких разводах и ссадинах. Преодолев брезгливость, он опустил пальцы на кисть мужчины, нащупывая пульс. Рука была холодной.
Сзади раздались детские голоса, к которым примешивался женский. Мать с детьми.
– Мама, а что это дядя делает? – полюбопытствовал мальчик, толкая перед собой самокат.
– Идем быстрее, – напряженно сказала женщина. Девочка в коляске что-то агукнула, и ее брат засмеялся.
Вскоре их шаги затихли, и Кузнецов встал на ноги. Они слегка дрожали.
Нищий был мертв.
Взор Владимира метнулся к девочке. Улыбаясь, она смотрела на него.
– Как тебя зовут? – спросил он, ощущая какую-то странную беспомощность. Девочка молчала, лишь на ее губах играла легкая улыбка. Она вылезла из тряпья и теперь доверчиво смотрела снизу вверх на мужчину.
Мимо СКАЧАТЬ