Страх. Анатолий Рыбаков

Чтение книги онлайн.

      Этот могущественный хам оказался рыжеватым сутулым евреем в военной форме, с длинным носом и печальными глазами.

      Увидев Альтмана, Вадим с облегчением вздохнул. О своих знаменитых однофамильцах этот тощий рыжеватый военный наверняка не слышал, образование, видимо, в рамках шести – восьми классов, но на хама не похож. Впалые щеки, узкие плечи… Возможно, даже пиликал в детстве на скрипочке, во всяком случае, не сморкается двумя пальцами, пользуется носовым платком. И, надо думать, не выкручивает руки подследственным.

      – Садитесь!

      Вадим сел. Альтман вынул из стола бланк, положил перед собой, обмакнул перо в чернильницу.

      – Фамилия, имя, отчество? Год и место рождения? Работа и должность?

      Допрос? За что, почему? К тому же ему действовал на нервы монотонный голос Альтмана.

      На последний вопрос Вадим ответил так:

      – Член Союза писателей СССР. Я бы хотел знать…

      – Все узнаете, – перебил его Альтман, – должность?

      – В Союзе писателей нет должностей.

      Альтман воззрился на него.

      – Что же вы там делаете?

      – Я критик, литературный и театральный критик.

      Альтман опять уставился на него.

      – Получаю гонорар за свои статьи, – уточнил Вадим.

      Альтман все смотрел задумчиво. Потом записал «критик».

      Этот маленький успех ободрил Вадима, и он добавил:

      – Гонорары, конечно, незначительные, работа критика в этом смысле весьма неблагодарная. Но живем… Нас с отцом двое, отец мой – профессор Марасевич… – Вадим сделал паузу, ожидая реакцию Альтмана на столь значительную фамилию, но на лице Альтмана не дрогнул ни один мускул, и Вадим продолжал: – Он руководитель клиники, консультант кремлевской больницы.

      И опять ничего не отразилось на скучном лице Альтмана. Он перевернул страницу, аккуратно поправил сгиб, провел по нему ногтем, страница была чистая, линованная.

      И, разглядывая эту чистую страницу, спросил:

      – С кем вы вели контрреволюционные разговоры? – Голос его был ровным, таким же скучным, как и лицо.

      Этого Вадим никак не ожидал. Он ожидал разговора о Вике, приготовился, выстроил, по его мнению, логичную и убедительную версию. Но «с кем вы вели контрреволюционные разговоры»?! Ни с кем он их не вел, не мог вести, он советский человек, честный советский человек. Такой вопрос – ловушка. Пусть скажет, по какому делу вызвал его, он готов отвечать, но должен знать, в чем дело. Но если он начнет возражать, СКАЧАТЬ