Квадрат. Евгения Палетте

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ бытия, четыре времени жизни – детство, юность, зрелые годы, старость. Когда тебе уже много лет, бывает, и вспомнишь что-нибудь невпопад, – ясно осознавал Руппс. Что-то путается, смешивается, перемещается в памяти.

      И однажды он понял, что у этого перемещения вещей и понятий есть своя логика. Потому что на свете все соединяется и классифицируется не по одному какому-то признаку, и любой повод, любая ассоциация – вкус или запах чего-то давно забытого в ту или иную минуту может вдруг оказаться главным.

      Итак, он прошел уже две стены и был у третьей. Все стены гладкие, ровные, одинаковой длины (одно слово – «квадрат»!) не предполагали разнообразия. Вот разве только угол, который Руппс для верности, трогал рукой, чтобы отмечать, что стена закончилась, и начиналась другая, заставлял его остановиться, чтобы, что-то установив в памяти, продолжать движение дальше. Да, угол – это была отметка, невидимая грань пространства, в котором он теперь существовал.

      И вот, когда только что началась третья стена, в замке повернулся ключ. И он обрадовался, что ушел не так далеко, и нетрудно будет вернуться. И, поскольку пока не пришли другие ассоциации, другое направление мыслей, которое еще надо было уловить, услышать за мешающей сделать это тишиной, и может быть что-то увидеть, он, вглядываясь в память с очень большим напряжением, терпеливо старался вызвать в ней прошлое. Потому что эти воспоминания и составляли теперь его жизнь.

      В последнее время, особенно после первой больницы, он всё чаще и чаще вспоминал мосток через излучину большого затона, сплошь покрытого сплавным лесом. Домá с палисадниками, желтыми крышами и зелеными ставнями. Дальше – полынь, чертополох, крапива. Длинная-длинная улица. Бесконечные груды дров и досок. А еще дамба, поросшая травой. Высота дамбы составляла три метра. Чтобы подняться наверх, надо преодолеть скрипучую деревянную лестницу. И тогда с одной стороны – затон, устланный сплавным лесом. С другой – Даугава. Со стороны Даугавы – трава, свежесть и плеск воды. По воскресеньям – отдыхающий трудовой люд. Гармонь, козы, ромашки, черемуха. По другую сторону дамбы – тишина.

      Зато в будни там трескотня, громкие голоса, запах пота. Воют большие пилы. Из-за пыли не видно солнца. Из окон тянет запахом жареной салаки. В сенях набирает вкус, киснет в бадейках скабпутра.

      Он, еще совсем мальчишка, тянет волоком на лесопилку бревно. И вдруг видит на мостке, переброшенном через затон, свою мать.

      Женщина в длинной полосатой юбке, поверх которой надет такой же длинный голубой передник, идет к нему по мостку, как по воздуху. Светлые волосы убраны под косынку сзади. Высокие башмаки на шнуровке стучат каблуками легко и быстро.

      «Мама, мама! – кричит он. – Я здесь».

      Бросив так и не принесенное на лесопилку бревно, он бежит к ней «Мама!»

      Она что-то говорит. Что – теперь он не помнит. Потом развязывает узелок с едой. Там хлеб и два яичка вкрутую.

      «Мама!» – будто и сейчас слышит старый Руппс свой голос. И чувствует ее руки. Она гладит его по голове и молчит.

      – Мама, СКАЧАТЬ