отправился в Веймар, где Лист проводил фестиваль, посвященный учреждению Всегерманского музыкального общества. Там он снова оказался в кругу старых друзей – помимо Листа его восторженно встретили Бюлов, Корнелиус, Таузиг и множество других почитателей. Из Парижа прибыли Эмиль и Бландина Оливье, с которыми Вагнер, после недельного пребывания в Веймаре, отбыл в Вену. По дороге они посетили отдыхавшую в Бад-Райхенхалле Козиму. Там сестры проводили почти все время наедине, а гостя занимал утомительными беседами его французский поверенный, не знавший немецкого языка. В Моей жизни Вагнер писал, что ему лишь однажды удалось заглянуть в комнату к сестрам, которых он обещал в шутку удочерить, чем вызвал взрыв смеха. Однако он не забыл упомянуть о том, что, прощаясь, встретил «испуганно-вопросительный взгляд Козимы». Вернувшись в середине августа в Вену, скиталец снова оказался в непонятной ситуации. У директора оперы Маттео Сальви возникли сильные сомнения в том, что постановку удастся осуществить в ближайшее время – прежде всего из-за проблем с голосом у тенора Андера, которого прочили в исполнители главной партии. О других кандидатурах автор и слышать не хотел. В автобиографии он пишет, что вопрос о постановке тянулся, подобно хронической болезни, до поздней осени. И в это время Везендонки узнали из его письма о создавшемся безнадежном положении. Друзья снова пожалели бедолагу и пригласили его совершить вместе с ними путешествие в Венецию. Нельзя сказать, чтобы новая встреча доставила Вагнеру большую радость, однако, как он впоследствии вспоминал, в это время им было принято важное решение: «При всей моей безучастности я должен сознаться, что полотно Вознесение Марии в большом зале Дворца дожей <в действительности в Академии> произвело на меня настолько сильное впечатление, что я вдруг почувствовал приток прежних внутренних сил. Я решил написать Мейстерзингеров». Не совсем понятно, почему он упоминает эту картину Тициана в качестве импульса к созданию следующей оперы, отодвинувшей завершение тетралогии еще дальше. Ясно только, что автор Моей жизни не совсем искренен, поскольку о проекте Мейстерзингеров он сообщил в письме издателю Шотту еще 30 октября 1861 года. Скорее всего, встретившись во время этой поездки с постаревшей и подурневшей в результате очередной беременности возлюбленной и убедившись в полной супружеской гармонии цюрихских друзей, он наконец осознал полную бесперспективность продолжения любовных отношений с Матильдой, и изображенная на картине Богородица с ликом, напомнившим возлюбленную в период возникновения их страсти, только укрепила его в этой мысли.
* * *
По возвращении в Вену Вагнер вместе с Корнелиусом сходил в королевскую библиотеку и взял там на его абонемент необходимую для сочинения либретто литературу: трактат Якоба Гримма О старонемецком мейстерзанге и нюрнбергскую хронику Иоганна Кристофа Вагензайля 1697 года, упоминание о которых он нашел в Серапионовых братьях Э. Т. А. Гофмана.
СКАЧАТЬ
