Весенняя сказка. Е. А. Аверьянова

Чтение книги онлайн.

      Положительно эта женщина доводила его до бешенства, и в то же время он не мог не чувствовать, что она невольно импонирует ему.

      – Наконец, если хотите знать, сударыня, – немного тише снова заговорил Егор Степанович, – то я могу требовать этого свидания, было бы вам известно. Я опекун Иринушкин, и вы не имеете права укрывать ее от меня!

      – Вот как! Вы опекун? – несколько удивленно переспросила начальница, и чуть заметная усмешка скользнула по ее бесстрастному лицу. – Это меня радует, господин Лабунов! – проговорила она совсем серьезно. – Значит, слухи о том, что вы несправедливо присвоили законную часть Ирины Петровны по наследству ее покойной тетки, оказались неверными? В таком случае для меня понятно, почему вас, как близкого человека, назначили опекуном над ее имуществом, ведь так, не правда ли, я вас верно поняла?

      Холодные проницательные глаза начальницы насмешливо устремились на Егора Степановича. Он готов был бы убить эту женщину!

      – Нет, тысячу раз нет, сударыня, вы не поняли меня! – трагически воскликнул Лабунов, снова выставляя одну ногу и почему-то при упоминании о наследстве сразу переходя из угрожающего в патетический тон. – Нет, вы не поняли меня. В эту минуту, скорбя душой о моей несчастной молоденькой родственнице, я не имел в виду бренных денежных вопросов. К тому же, – поспешил добавить он, – эти вопросы уже давно покончены между мной и Ириной Петровной. Могу сказать, эта благородная, высокая душа сама отказалась от своей части в пользу моих шестерых малюток, и поверьте, сударыня, их детские сердца уже давно жаждут прижаться к ее груди и назвать ее своею…

      – To есть вы хотите сказать – своей бонной? – спокойно усмехнулась Глафира Николаевна, неожиданно прерывая поток его красноречия. – Какие, однако, у вас практичные малютки! – заметила Дальханова не без иронии.

      – Сударыня, вы смеетесь над самыми святыми чувствами! – снова воскликнул Егор Степанович, ударяя себя в грудь. – Но могу вас уверить, что была минута, когда одинокая несчастная девушка далеко не думала смеяться, когда она сама с радостью и благодарностью стремилась уехать в наш тихий, уютный уголок, в наше теплое гнездышко, и вот настанет час, берегитесь, сударыня, он близок, этот час! – Егор Степанович торжественно протянул к потолку обе руки; казалось, он уже узревал перед своими умственными очами этот ужасный час. – Настанет час, когда всеми покинутая, несчастная Ирина пожалеет об утраченном счастье, о забытом родимом крове, и в этот час она проклянет вас, сударыня, да-с, проклянет вас, вас одну-с, в этот час!

      «Какой шут!» – с омерзением устало подумала Дальханова и хотела крикнуть Никитича, но в эту минуту случилось вдруг нечто совсем неожиданное для всех: внезапно распахнулась дверь из соседней комнаты и в зал быстро вошла бледная, с пылающими глазами Ирина.

      – Замолчите, это все ложь, ложь и ложь! – громко зазвенел ее возбужденный голосок. – Как смеете вы обвинять Глафиру Николаевну! Она была СКАЧАТЬ