Век амбиций. Богатство, истина и вера в новом Китае. Эван Ознос

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в словах, обозначающих хулиганов и уличных собак). Вину в росте преступности возлагали на людей, прозванных “тройным отсутствием” – на мигрантов без собственного жилья, работы и надежного дохода. Города пытались закрыться от приезжих. В Пекине власти преследовали некоторые категории людей, включая “попрошаек, уличных музыкантов, предсказателей и других людей, имеющих занятия, связанные с феодальными суевериями”. Если их ловили, то высылали домой. Пекин предлагал “грин-карты”, дающие доступ к школам и жилью, но стандарты были настолько высоки, что им отвечал лишь 1 % мигрантов. Шанхай выпустил “Гид по Шанхаю: для братьев и сестер, приезжающих работать”. Первая глава называлась: “Не приезжайте в Шанхай, все не обдумав”.

      И все же люди ехали. К 2007 году 135 миллионов сельских мигрантов жило в городах, а “текучее народонаселение” власти теперь именовали “внешним”. Госсовет обязал городские администрации улучшить защиту от травм на производстве и обеспечить мигрантам страховку, чтобы дать им, как выражалась партийная пресса, “крещение цивилизацией”.

      Гун нашла работу в городе Чжухай – на конвейере по сборке телевизоров “Панасоник”. Она две тысячи раз в день соединяла два провода и посылала деньги семье. Если она заканчивала раньше, бригадир поднимал норму выработки. На заводе выходила многотиражка, и через несколько месяцев работы Гун написала очень удачную статью “Я люблю ‘Панасоник’, я люблю свой дом”. Ее сделали редактором. Это положение устраивало Гун, пока ее не навестила бывшая одноклассница. Она провела с Гун выходные, рассказывая о старых друзьях, добравшихся до колледжа и переехавших в интересные места. На фабрике она казалась себе успешной: ведь Гун работала головой, а не руками. Однако услышав о том, что она упустила, девушка очень расстроилась.

      Гун прокляла свое решение бросить школу: “Это было глупо и наивно”. Китайская экономика развивалась, а сама она топталась у подножия пирамиды. Фабрикам, изготавливающим телевизоры и одежду, нужны были безропотные трудяги, которые не задумывались о безопасности, обучении или карьерном росте. Мигранты вроде Гун зарабатывали вдвое меньше коренных жителей провинции Гуандун, и этот разрыв ширился. Если бы Гун осталась там, ее ждали бы второсортная медицинская помощь и образование. Она платила бы в пять-шесть раз больше за учебу ребенка, чем человек с местной пропиской. Более трех четвертей женщин, умерших родами в провинции Гуандун, были мигрантами без доступа к дородовому уходу.

      В бизнесе по производству электроники начальники конвейеров предпочитали женщин, потому что те были внимательней. Единственными мужчинами на фабрике были охранники, грузчики и повара. “Если бы мне захотелось создать семью, пришлось бы выбирать из них”, – сказала Гун. Она понимала опасность возвращения в деревню. Шел 1995 год, и разрыв в доходах городского и сельского населения в Китае был больше, чем где бы то ни было, кроме Зимбабве и ЮАР. Гун должна была оказаться в городе. Для этого она сначала вернулась в школу.

СКАЧАТЬ