21 история о том, что умерли не все. Анна Чухлебова

Чтение книги онлайн.

      Новый петушок мне ладный достался, крупный. Пусть уж Леонид будет. Мешок под ним ходуном ходил, зверь так зверь. Ноябри у нас мягкие, но пакостные – вроде и плюс, а продерёт до костей. Еще и ночь, и морось, и туман. Ну а мне что, оденусь потеплее, не привередливая. За оградой деревья скелетики, хотя в городе еще листья. На кладбище времена года отчего-то быстрее сменяются, осенью раньше оседает, но и весною скорее веселеет. Может, покойники хором ворочаются и в землю сырую разряды дают. Григорий Викторович теперь тоже старается, за коллектив он всегда горой.

      Раньше пугливая была, резала сразу за оградкой. Теперь у меня свои люди здесь, всё схвачено. Прямо по главной аллее, у могилки ребенка налево – год жизни и десяток лет безвременья, сон стережет щекастый ангел на гравировке.

      – Баю-баюшки-баю, – аж пропела ему, не удержалась.

      Петушок взволновался, запрыгал, еле сдержала. Ну, ладно, пришли уже. Григорий Викторович с креста глядит радостно – заскучал, милый, не ждал так поздно гостей. Впрочем, рассиживаться впустую холодно, дай лучше фокус покажу. Вынула нож из кармана, чиркнула верёвку у горла мешка.

      – Знакомьтесь, Леонид, – так и представила петушка жениху, ну а что.

      Леонид высунул голову из мешка важно, как директор. Скучно глотку резать стало, сколько можно глотки резать. Надо бить в грудь, чтоб было красиво. Стиснула его между коленями прям в мешке, хватила ножом. Бьётся, бешеный. Я ещё и ещё, кудахчет, орёт, полошится. Промахнулась раз и по икре себя полоснула – нож острый, ткань брючины и колготы под ней разошлись, у разреза мокреет, ветер. Леонид не сдаётся. Сатанею от боли, швыряю на землю нож, сворачиваю петуху шею голыми руками – ну тебя! Обмяк, наконец. Фокусы она жениху показывает, как же. Стыд сплошной, как в глаза смотреть только. Положила ему петушка в голову – курятина тоже неплохо, раз с апельсинами не задалось. Ни крови не захотела, ничего – домой пора, с самой течет, не балуйся.

      Бреду назад, от боли пошатывает, да и на душе, прямо скажем, погано. Позор такой, хоть в другой город переезжай. Ребёночка мимо прошла – ты глазки закрой, у тети вавка. Сам не умеешь, пусть ангелок закроет. С главной аллеи видно, как светят фонари за оградой, гирлянды на ёлочке. Город снова ждёт, пусть раненную, но свою, родную. Всего метров двадцать и жизнь вернётся, шагаю легче, быстрее.

      – Мария Алексеевна! Вы ножик забыли! – накатывает аллею эхом знакомый голос.

      На местном рынке меня теперь полюбили, уступают в цене. Виданное ли дело – раз в неделю петуха беру. Несу в подарочек, режу голову – ученая стала, не выпендриваюсь. Петушок затихает, мы разговариваем час-другой. Кругом красота, Луна, а то и снег ляжет, глазам аж больно от серебра. Романтика такая, где там романам. Может, и ребёночек скоро будет, кто знает. Только согреться, я никак не могу согреться. Что поделать, кровообращение такое.

СКАЧАТЬ