жизни по-другому… и живу каждый день, как последний… я помню детское фруктовое молоко… я не могу забыть, как мой брат вел меня за руку по песчаному пляжу, но я подвела его и похоронила желтого пластикового человечка… я не забуду, как я кричала от боли… как каждый час меня будили, включали свет и заставляли писать по-английски имя, фамилию и место жительства… я помню, как умоляла их дать мне поспать и не знала, что предпринять… мой первый шаг в восемнадцать лет… помню день, когда у меня в третий раз отобрали мою собственную жизнь… мы с папой гуляли по трассе, и я боялась отпустить его руку, боялась, что держу его руку в последний раз… мое первое страшное одиночество… нельзя было ни с кем говорить… не было мобильного, Интернета… никто не знал, что со мной и где я… была только комната, пустой шкаф и кровать… и снова белый потолок… я помню дикий ужас, когда я снова увидела себя в зеркало… он подарил мне собаку… помню, как от малейшего прикосновения на моем теле на глазах расплывались синяки и кровоподтеки… я молила Бога о том, чтобы он подарил мне хотя бы еще один день… помню, о чем я думала, когда умирала в первый раз… я получала неимоверное удовольствие от того, что могу безболезненно надеть на себя джинсы… мне все время снились белые халаты и вода… через неделю мне больше не требовался морфий… я помню, с какой силой ударила по теннисному мячу… ее парень отрезал кусок Пармской ветчины и начал кормить меня с вилки, а я была просто тряпичной куклой… на меня не действовало снотворное… я не слушаю радио, потому что от меня не зависит песня, которая прозвучит следующей… я знаю, что случайности не случайны… – Я бессвязно рассказывала ему историю своей жизни, показывала ему мир своими глазами… и он ни разу меня не перебил… он просто слушал, внимательно следил за каждым моим жестом, движением моих губ, глаз… а потом сказал:
– Когда, я увидел тебя в аэропорту, я что-то почувствовал. Что-то увидел в тебе. Дело было даже не в твоей внешности. Я не мог себе это объяснить. Это было не «обычное желание». Просто ты вызывала ощущение какой-то избранности, понимаешь? По телефону ты казалась мне… проще… впрочем, как все люди. Но ты меченая девочка, Юля. Избранная. Пока я не понимаю для чего, но это так.
– За секунду до того, как я увидела тебя, у меня в голове была только одна мысль: «Я хочу хоть что-нибудь почувствовать. Я снова хочу заплакать». Интересно, зачем мы встретились? И что бы было, если бы меня продержали на границе не сорок минут, а пару часов? – мне действительно было любопытно.
– Во-первых, я бы все равно тебя дождался. А даже, если бы не дождался, то позвонил бы, и тебе бы передали мою визитку. И пропустили бы. – Он улыбался своей странной улыбкой. – А по поводу того, «зачем мы встретились»? Мы с тобой не можем этого знать. Возможно, мы больше никогда не увидимся, а может быть, у нас с тобой когда-нибудь будет общая биография.
– Да… ты прав… да и вообще, какая разница? – Я смеялась.
– А ты часто мечтаешь? – он продолжал задавать мне вопросы.
