Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II. Яков Бутович

Чтение книги онлайн.

      По словам Аркаса (а ему об этом говорил князь Кугушев), Поспешный был необыкновенно хорош по себе. Он был заводским жеребцом в заводе Кугушева, где состояла маткой Душегрейка, замечательная по себе кобыла. За Душегрейку Кугушев заплатил дороже, чем за какую-либо другую из имевшихся у него в заводе кобыл. Поспешный своими высокими качествами был обязан своей матери Душегрейке, а когда имя этой кобылы повторилось у Помпадура, то получилась выдающаяся по себе лошадь. Поспешный родился в заводе Куракина.

      Здесь кстати припомнить курьезный эпизод, который произошел с его племянником, тоже Куракиным, имевшим завод и имение в Александрийском уезде Херсонской губернии. Херсонский коннозаводчик граф Стенбок-Фермор рассказывал мне, что он исполнял обязанности уездного предводителя александрийского дворянства в тот год, когда покойный император Александр III посетил Херсонскую губернию. Местное дворянство было об этом заранее оповещено, и Куракин, отставной гусар времен Александра II, всегда носивший военный мундир, помчался в Петербург и заказал себе у первого военного портного Норденштрема полную парадную форму своего полка. Куракин был очень милый, но недалекий человек. Наступил день приезда государя императора и представления ему дворянства. Подойдя к Куракину и увидев, что тот в мундире, который всегда носил Александр II, государь поздоровался с Куракиным и заметил: «Мундир моего отца». Он имел, конечно, в виду, что это форма тех времен и что такой же мундир носил его отец. Куракин на это поспешил ответить: «Никак нет, ваше величество, мундир Норденштрема!» Этот ответ еще долго передавался из уст в уста и сделал на некоторое время «знаменитым» его автора.

      Маточный состав завода Аркаса состоял из группы кугушевских кобыл, двух маток, выменянных им у моего отца, – Блонды и Ненаглядной, одной позняковской кобылы, одной подовской и одной кобылы завода Хоминского. Большой интерес представляла кугушевская группа. Это были сухие, чрезвычайно породные, блесткие и удивительно красивые кобылы, с лентистыми шеями, маленькими головами, чудными спинами, но не всегда безупречными ногами. У некоторых кобыл отмечалась беднокостность. В то время все херсонские коннозаводчики ставили борисовское гнездо моего отца много выше кобыл Аркаса, но это было неверно, кобылы Аркаса были лучше по себе. Я уже тогда это видел, мне аркасовские кобылы больше нравились, но я еще не понимал, почему не разделяю общего мнения. Теперь это для меня совершенно ясно. Преклонение перед кобылами отца основывалось, так сказать, на «фирме»: они были завода Борисовских, а тогда завод этот был в зените всероссийской славы. Кобылы Кугушева были «фирмы» менее известной, а потому их меньше ценили. Такое преклонение перед «фирмой» принесло в свое время немалый вред рысистой породе, а происходило оно оттого, что настоящих знатоков лошади, а тем более генеалогии орловского рысака, всегда было мало. СКАЧАТЬ