Берия. Арестовать в Кремле. Анатолий Сульянов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ угодить московскому шефу, льстил ему. В письмах, при разговорах по телефону Берия называл Ягоду на «ты», обращался к нему не иначе как «дорогой Генрих!».

      Чувствуя поддержку Москвы, Берия все больше распоясывался, вел себя развязно, часто не считаясь с мнением партаппарата. Если же над головой Берия сгущались тучи, Ягода и его окружение тут же брали под защиту своего коллегу, всячески превознося его заслуги. Летом 1925 года в авиационной катастрофе погибли видные деятели Закавказья: А. Мясников – 1-й секретарь Закавказского крайкома ВКП(б), Г. Атарбеков и С. Могилевский – руководители ГПУ Закавказья. Чтобы скрыть следы преступления, Берия, не без поддержки центра, сам вел следствие, не доверяя никому ни допросов подозреваемых, ни заслушивания технических экспертов. Даже неспециалистам было ясно, что катастрофа – тщательно организованная диверсия. Самолет упал сразу после взлета, загоревшись в воздухе, скорее всего по причине надрезанного бензопровода. С пути были убраны виднейшие, наиболее талантливые руководители Закавказья. Немногие знали, что погибший в катастрофе Г. Атарбеков был сподвижником С. М. Кирова в Астрахани и Баку, и он, работая в ЧК Азербайджана в 1919–1920 годах, разумеется, знал о прошлом Лаврентия Берия…

      Услужливое отношение Ягоды к Берия – это не что иное, как попытка Ягоды иметь надежное прикрытие со стороны Сталина. Но как только над Ягодой разразилась гроза, Берия и пальцем не пошевелил, чтобы спасти своего патрона. Более того, Берия форсировал события – на его пути стоял тот, кто знал о прошлом Лаврентия Павловича, о его службе в мусаватистской разведке. Такой человек мог навредить, и Ягода был упрятан в подвалы Лубянки…

      3

      «Хозяин иногда посвящал меня в свои дела – должен его адъютант и секретарь знать его планы, чтобы предусмотреть меры предосторожности, обезопасить его от врагов, а их, врагов народа, кишмя кишело вокруг. Шеф как-то сказал: «Довериться некому: тот двурушник, тот в прошлом с троцкистом в дружбе состоял, а этот – не знаешь, кому служит». Я в тот год был рядовым охраны, да и лет-то мне было чуть больше двадцати. Правда, ростом был выше других, да и силой природа-мать не обидела – мешок груш поднимал одной рукой… Однажды пришли с шефом и следователем в камеру, было это, если память не изменяет, в тридцать восьмом, – военный следствию показания давать отказывался. Зашли, смотрю – в углу стоит вояка в гимнастерке со следами от трех ромбов на петлицах – по-нынешнему генерал-лейтенант, высокий, глаза сверкают, кулаки сжаты, лицо в ссадинах. Шеф к нему: «Чего вы упрямитесь? Все ваши уже дали показания. Вы же с Тухачевским в Германию ездили? Ездили. Там вас и завербовали. Подпишите показания, и делу конец». «Почему бьют, товарищ секретарь?» – прохрипел комкор. «Бьют не по своей воле – дайте показания на Рокоссовского и на вашего командующего округом». «Никаких показаний давать не буду! В Германии действительно был с Тухачевским, но никто и никогда не вербовал меня. Это же, – комкор показал на лежащие на столе листы бумаги, – ложь! Он же СКАЧАТЬ