Любовь и голуби (сборник). Владимир Гуркин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Черт его знает.

      Раиса Захаровна. И вы не можете быть одиноким. Ибо вы красивы душой.

      Вася. Да ну.

      Раиса Захаровна. Помолчите, прошу вас. И как произошло, что вы и я, бывший маленький бесенок, а теперь одинокая уставшая женщина, оказались здесь, под южным небом, в краю экзотики и легенд? Как?

      Вася. По путевкам. Одна организация…

      Раиса Захаровна. Я не о том. Почему в управлении именно вам и мне дали путевки? Разве это не странно?

      Вася (неуверенно). Маленько есть.

      Раиса Захаровна. Поцелуйте меня, Василий, если вам это не неприятно.

      Пауза.

      Вася. Да нет… Я нормально.

      Они уже готовы были слиться в поцелуе, как вдруг…

      Ой!

      Раиса Захаровна. Что?

      Вася. С-су…

      Раиса Захаровна. Что?!

      Вася. Булавка расстегнулась… Говорил же ей! Я счас! (Убегает.)

      Картина пятая

      В доме у Васи. В комнате Надя, Люда, Ленька. Надя читает письмо.

      Надя. «Добрый день или вечер. Здравствуй, Надя, мои дети: Леша, Люда, Оля. У нас сейчас утро. Напарник мой, Владимир, еще спит, хотя на улице уже прыгают и летают воробьи и разные птицы юга. Окно наше выходит не на море, а во двор. Жалко, конечно, что не на море, но тут тоже интересно. Воруют, однако, много. Даже с нашего десятого этажа видно. Но кормят хорошо, что странно. Мы с Владимиром каждый раз наблюдаем, как и че они делают внизу. Но оказалось – это они не воруют. У них здесь такой минимум жизни. Все мне объяснил наш лечащий банщик Мамед. Он сначала меня в ванну не пускал, а отправлял в очередь, и я стоял. Я так всю неделю стоял. Потом он подошел ко мне и сказал: “Хочешь в ванну?”. Я сказал: “А че?”. Он сказал: “Давай пятьдесят копеек и иди лежи”. И все мне объяснил. Ему все дают пятьдесят копеек и лечатся, а я не знал. Так что одна неделя у меня пропала даром. Я сначала хотел Мамеда треснуть, но он как-то складно все обсказал, и я дал ему мелочь. Теперь я принимаю грязь регулярно. А кто не сориентировался, те еще стоят. В основном – новенькие, и все наши, из Сибири. Я бы подсказал, да неловко. Чувствую себя, наверное, хорошо. Еще не понял. Оле набрал ракушек полную тумбочку. А ветку пальмы срежу перед отъездом домой, а то засохнет. Накупил батареек для Леши, для транзистора. В общем, все, что просили и заказывали, я выполнил. Дорогая Надя! (Читает с трудом.) Извините, что я вмешиваюсь, но Василий…» (Людмиле.) Не пойму ниче… Вроде теперь не он пишет. Люда, почерк че-то быстрый пошел, не разберу.

      Люда взяла письмо, читает.

      Люда. «Дорогая Надя! Извините, что я вмешиваюсь, но Василий очень робкий и деликатный человек, поэтому ему трудно решиться. На берегах этого удивительного моря мы с Василием обрели друг друга. Это случилось внезапно, как наваждение».

      Надя. Че-че?

      Люда. «Мы с Василием обрели друг друга. Это случилось внезапно, как наваждение. Мы и до сих пор несколько растерянны, но пути Господни неисповедимы, и кто знает, на какие испытания он нас еще пошлет. Безусловно, жить теперь мы друг без друга не сможем…»

      Надя. Ниче не пойму. Кто пишет-то?

СКАЧАТЬ