К своим, или Повести о солдатах. Константин Константинович Сомов

Чтение книги онлайн.

      Прикидываю, что я имени ей своего вроде бы не называл. Откуда ж она его знает тогда? А она, как мысли мои читает:

      – Ты ж мне в лесу Спирдоном назвался, вот я тебя Спирей и назвала. Не обижаешься?

      Я головой мотаю, нет мол.

      – А меня Матреной Матвеевной звать-величать, проходи к столу, вечерять будем.

      Я ем-наворачиваю, а она сидит напротив, ладонь по щеку поставила, смотрит на меня и молчит. Потом вдруг спрашивает, и ведь не о том, откуда я, или куда иду, о другом совсем:

      – Ты крещеный?

      Я удивился было, зачем ей это, потом отвечаю:

      – Крестили маманя с батей покойным.

      – А крестика на тебе, почему нет?

      Опять я удивился, но про себя думаю, что старому человеку простительно про религию всякую размышлять и говорю спокойно:

      – Так мне еще в школе рассказали, что никакого бога нету, никто его не видел. К чему мне крестик?

      Она улыбается тихо, кринку с молоком ко мне пододвигает:

      – Ну, люди то болтать горазды, особенно какие умней всех себя считают. А Бога Иисуса Христа тыщи видели, как я вот тебя, а слышал каждый, только не каждый слушает.

      – Это как? – спрашиваю.

      – Так душа у тебя есть или нет? Говорит она с тобой?

      И тут у меня вдруг чего-то в глазах замокрело, устал видать сильно. Комок в горле молоком пробил.

      – Говорит, – отвечаю. – Когда корит, а больше утешает, чтоб духом не падал, на всех вокруг не озлобился.

      – Так это ж Он тебя и утешает, Иисус Христос.

      – Так он, что же по-вашему у меня в душе живет?

      Опять же с улыбкой ее спрашиваю, а самому совсем не смешно. Вспомнил, как просил Господа, хоть и молитвы не одной не знаю, как мог, просил, чтоб уберег. И когда от немцев вдвоем с Панкрушихиным отстреливались, и когда от полицаев бежал. Да и не тогда только… А она дальше говорит да спокойно так:

      – И у тебя Он в душе, живет, и у меня, и у каждого. Потому как вездесущ. Во весь мир со звездами и планетами не вмещается, а в душу человеческую входит. Так вот.

      Тут я озлился вдруг, слезинки с глаз смахнул и спрашиваю, да с напором еще:

      – И в Гитлере живет? Так у него, кровососа, душа разве есть?

      – Есть, – говорит она. – Только черная совсем. Тесно там Господу, трудно, мучается бедный, а все ж есть. Поскольку за всех без различия страдать подвизался. Люди Христа уже, считай, две тысячи лет мучают, а он их любя спасает. Тебя вот бережет.

      – А меня за что, чем я особенный? – спрашиваю.

      – Про то не знаю. Знаю только, что бережет. Отмечен ты Им.

      Встала из-за стола, подошла к иконам, потом опять ко мне повернулась. И вижу, держит она в руках на бечевочке нательный медный крестик. Подошла ко мне, молчит, и я ничего не спрашиваю, голову только наклонил. Надела она этот крестик мне на шею, СКАЧАТЬ