Проклятие Лермонтова. Лин фон Паль

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Мария Михайловна и о какой мечтал, наверное, он сам, пройдя через бедность собственной, теща ставила ежедневный труд и режим экономии. В Тарханах он накушался этим до отвращения. Сначала ценой послушания служило счастье Машеньки, а после ее смерти – счастье Миши.

      Смерть дочери она пережила очень тяжело. И в то же время рациональная, хищная сторона ее натуры проявилась в том, что буквально сразу после похорон Елизавета Алексеевна поставила вопрос о Мише прямо и без всякой дипломатии: либо внук остается с ней и будет всем необходимым обеспечен, либо Юрий Петрович его забирает, но тогда не получит денег, оставшихся ему за Машей. Впрочем, этот ультиматум был несколько подслащен: отцу обещалось, что вопрос, где жить сыну, будет решен через два года, когда ребенок окрепнет.

      Молодая старушка сумела поднять для защиты своих прав на внука всю столыпинскую гвардию. В ее пересказе поведение Юрия Петровича выглядело как поведение стяжателя, который жаждет отнять все самое ей дорогое и принадлежащее по праву. Недаром М. Сперанский, друг Аркадия Столыпина, брата Елизаветы Алексеевны, называл отца Лермонтова «страшным и, говорят, худым человеком», а Арсеньеву – «воплощенной кротостью и терпением». Во всяком случае, в переписке Столыпиных именно Елизавета Алексеевна считается пострадавшей стороной. Именно она «осиротела» со смертью Марии Михайловны, а не супруг Маши Юрий Петрович. С ним все было решено изначально: пусть отправляется туда, откуда явился, то есть в Кропотово. Он и отправился – один, без сына.

      А Елизавета Алексеевна, изгнав ненавистного зятя, занялась первоочередными делами. Она решила полностью избавиться от печальных воспоминаний. Дом, в котором умерла дочь, а прежде отец Маши Арсеньев, она видеть не могла. Поэтому увезла внука в Пензу, а в Тарханах начались преобразования. Бабушка продала дом на снос, хотя снос был специфический. Тарханская помещица не желала продешевить, и дом продавался, так сказать, на вывоз, чтобы собрать его по чертежам на новом месте и в прежнем виде. Так выходило повыгоднее. Практически на месте снесенного дома она приказала поставить часовню – в память о дочери и муже. Взамен же большого тарханского дома был выстроен дом поскромнее – и расходов он требовал меньше, и никаких нехороших воспоминаний не хранил. Так что внуку Мишелю никакой памяти о матери и деде не оставили: разве что альбомы, в которых были записаны стихи про любовь и разлуку, да ее дневники, которые до потомков не дошли. Известно, что дневник матери (или дневники, тут современники путались) взрослый Михаил Юрьевич имел при себе всегда, но после его смерти дневника(ов) не нашли. В составленной полицией описи имущества, оставшегося от погибшего на дуэли поэта, никакого дневника нет. Может, остался в Тарханах, а может – спрятал от чужих глаз или уничтожил верный слуга.

      Поступок Елизаветы Алексеевны – такое радикальное уничтожение памяти о близких людях – сложно понять, если не учитывать особенность ее характера: СКАЧАТЬ