Сходство. Тана Френч

Чтение книги онлайн.

      Это оказалась фотография – Лекси с друзьями на крыльце “Боярышника”. Я застыла с бутылкой в одной руке и бокалом в другой; перевернуть бы ее лицом вниз и оставить, пока Фрэнк не заберет, а то и вовсе в пепельнице сжечь. И все-таки я взяла снимок, устроилась с ним у окна.

      Неизвестно, сколько ей лет. По документам двадцать шесть, а на самом деле могло быть и девятнадцать, и тридцать. Лицо безупречное – ни морщинок, ни шрамов, ни следов ветрянки. Что бы ни преподносила ей жизнь, пока не представился случай побыть Лекси Мэдисон, все с нее скатывалось как с гуся вода, таяло как дымка, оставляя ее чистой, нетронутой, все ее раны затягивались. Я выглядела старше, операция “Весталка” подарила мне первые морщинки и круги под глазами, против которых бессилен даже крепкий сон. И моим мыслям будто отвечал голос Фрэнка: “Ты же прорву крови потеряла, несколько дней пролежала в коме, мешки под глазами – самое то, на ночь кремом не мажься”.

      С фотографии на меня смотрели ее друзья – величавые, на лицах улыбки, длинные темные плащи развеваются по ветру, малиновый шарф Рафа как яркая вспышка. Горизонт чуть завален – наверное, поставили на что-то камеру и включили таймер. И не было перед ними фотографа, никто их не просил улыбнуться. Улыбки вышли настоящие, предназначенные лишь друг другу, – ну и мне заодно.

      А позади, почти во весь кадр, возвышался “Боярышник”. На вид без изысков: длинный серый георгианский особняк, трехэтажный, створчатые окна, сужаясь с каждым этажом, будто прибавляют ему высоты. Облезлая темно-синяя дверь, слева и справа к ней ведут каменные ступени. Трубы в три ряда, стены увиты плющом почти до самой крыши. Рифленые колонны, над дверью окошко в форме веера, а больше никаких украшений – просто дом.

      Чувство дома у нас, ирландцев, в крови – неодолимое, первобытное, чуть ли не звериное. Жизнь в вечном страхе, что хозяин вышвырнет тебя на улицу, учит, что главное для человека – свой дом. Потому у нас такие цены на жилье: застройщики знают, что могут заломить полмиллиона за двухкомнатный клоповник, если объединятся и не оставят людям выбора – ирландец хоть почку продаст, хоть сто часов в неделю работать будет, но деньги достанет. Мне эти гены почему-то не передались – может, виной всему французская кровь. Ипотека для меня как петля на шее. Мне нравится, что квартира у меня съемная, – сообщу хозяину за месяц, соберу вещи в пару мусорных пакетов, и только меня здесь и видели.

      Впрочем, если когда-нибудь мне и захочется обзавестись домом, пусть он будет похож на этот. А не на те, что покупают мои друзья, – не дома, а одно название, безликие коробки где-то на отшибе, а к ним прилагается целый ряд приторных эпитетов (“роскошная авторская резиденция в новом элитном жилом комплексе”); стоят они двадцать твоих зарплат и развалятся, как только застройщик сбудет их с рук. А это – настоящий дом, серьезный, построен на века, есть в нем и надежность, и величие, и изящество, и переживет он всякого, кто на него смотрит. А на фото кружится хоровод снежинок, подсвечивая и плющ, и темные окна, и тишина кажется такой бездонной, СКАЧАТЬ