Лавровый венок я отправил на суп…. Игорь Губерман

Чтение книги онлайн.

      Не тем страшна глухая осень,

      что выцвел, вянешь и устал,

      а что уже под сердцем носим

      растущий холода кристалл.

      Сколько силы, тюрьма, в твоей хватке!

      Мне сегодня на волю не хочется,

      словно ссохлась душа от нехватки

      темноты, тишины, одиночества.

      Не требуют от жизни ничего

      российского Отечества сыны,

      счастливые незнанием того,

      чем именно они обделены.

      В объятьях водки и режима

      лежит Россия недвижимо,

      и только жид, хотя дрожит,

      но по веревочке бежит.

      Когда судьба, дойдя до перекрестка,

      колеблется, куда ей повернуть,

      не бойся неназойливо, но жестко

      слегка ее коленом подтолкнуть.

      Разгульно, раздольно, цветисто,

      стремясь догореть и излиться,

      эпохи гниют живописно,

      но гибельно для очевидца.

      Зачем в герое и в ничтожестве

      мы ищем сходства и различия?

      Ища величия в убожестве.

      Познав убожество величия.

      В России слезы светятся сквозь смех,

      Россию Бог безумием карал,

      России послужили больше всех

      те, кто ее сильнее презирал.

      Я стараюсь вставать очень рано

      и с утра для душевной разминки

      сыплю соль на душевные раны

      и творю по надежде поминки.

      Впервые жизнь явилась мне

      всей полнотой произведения:

      у бытия на самом дне —

      свои высоты и падения.

      С утра на прогулочном дворике

      лежит свежевыпавший снег

      и выглядит странно и горько,

      как новый в тюрьме человек.

      Сижу пока под следственным давлением

      в одном из многих тысяч отделений;

      вдыхают прокуроры с вожделением

      букет моих кошмарных преступлений.

      В тюрьме я учился по жизням соседним,

      сполна просветившись догадкою главной,

      что надо делиться заветным последним —

      для собственной пользы, неясной, но явной.

      Жаль мне тех, кто тюрьмы не изведал,

      кто не знает ее сновидений,

      кто не слышал неспешной беседы

      о бескрайностях наших падений.

      Тюремная келья, монашеский пост,

      за дверью солдат с автоматом,

      и с утренних зорь до полуночных звезд —

      молитва, творимая матом.

      Вокруг себя едва взгляну,

      с тоскою думаю холодной:

      какой кошмар бы ждал страну,

      где власть и впрямь была народной.

      В тюрьме я в острых снах переживаю

      такую беготню по приключениям,

      как будто бы сгущенно проживаю

      то время, что убито заключением.

      Когда СКАЧАТЬ