Книга трипов. Странствия и перемены. Глеб Давыдов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ щели на улицу, которые я обнаружил в своей комнате, проснувшись ночью от леденящего ветра.

      В центре просторной комнаты стояли музыкальный центр, два кресла и огромный обшарпанный диван, принесенный Лео откуда-то с помойки. (Помойки тут образуются каждую среду и воскресенье у каждого дома – люди просто выносят ненужное и оставляют у дверей своих домов, а утром мусорщики незаметно забирают все это. При этом среди мусора иногда оказываются вполне хорошие вещи – легко можно найти телевизор или пылесос в рабочем состоянии или какой-нибудь приятный журнальный столик.) У нас в гостиной вечно что-то звучало – то Игги Поп, то Шостакович, то Нина Симоне, то Сабрина, и постоянно шли вечеринки, сменяющиеся неизбежным утренним похмельем.

      Достаточно было просто высунуться в окно, увидеть двух полупьяных красоток, только что вывалившихся из джаз-бара напротив и собирающихся ехать на своих велосипедах в дискотеку, и предложить им выпить вина. Голландки напьются и станут отплясывать на столе грязные танцы, обрывая провода, тянущиеся по потолку, и падая с грохотом в кучу пустых бутылок. В тот вечер аргентинское вино Urban въелось в мои внутренности терпким черным клещом, и я с ужасом продолжал кружиться по перекошенной деревянной зале нашего жилища. Себастьян, Машид, Жюстина, Лео, две эти безумные голландки – не помню уже, как их звали, – все смешалось. Я был пьян, и мне хотелось утра и воздуха. «Пойдем покупать билет во Францию! Я не могу больше жить в этой стране, – сказал я Леве на следующий день. – Здесь слишком много свободы».

      Темнота, мы на третьем этаже нашего замка. Сквозь полузакрытые пыльные жалюзи мы, сидя в мягких креслах, видим окна дома напротив (улицы здесь узкие, так что дом напротив находится метрах в десяти от нашего). Мы пьем пряное, на этот раз южноафриканское вино, закусываем бананами и брюссельским шоколадом и разглядываем полуголую девушку в освещенной комнате дома напротив. Девушка готовится ко сну, намазываясь кремами. Со второго этажа доносится Шостакович.

      Девушка села за компьютер, а я спустился вниз и вышел на улицу. На мосту рядом с входом на нашу улицу садилось солнце. Оно медленно таяло в темной воде, постепенно проявляя в ней отражения фонарей. В свете этих отражений медленно загорались и плавали прямоугольные окна домов. От ветра они изменяли очертания, как будто фотографию забыли опустить в закрепитель, и расплывались на множество маленьких, ничего не значащих световых иконок. И треугольные крыши тонули где-то далеко на дне. Понятно теперь, почему этот город так хорош, светел, грязен и безумен. Чего еще можно ожидать от людей, день изо дня наблюдающих, как их собственные дома к вечеру ближе превращаются в какие-то расплывчатые корабли, которые, покачиваясь и теряя очертания, тонут в бесформенном омуте каналов. Все слилось в одно сплошное общее впечатление и обрывки каких-то ничего не значащих сцен, в разноцветный закатный фон мартовского СКАЧАТЬ