На Верхней Масловке (сборник). Дина Рубина

Чтение книги онлайн.

      Некоторое время они ели молча. Мастерские вокруг затихали, художники и скульпторы расходились по домам. Лишь наверху, на втором этаже, поскрипывали половицы антресолей – это все еще работал Саша Соболев, художник, холостяк; он часто оставался в мастерской, и тогда наверху всю ночь будто цапля щелкала – это Саша печатал на своей машинке статьи в газету «Московский художник».

      Боль в висках и затылке постепенно угасала, в груди мягчело, свет от старой лампы желтым апельсином лежал на полу, в нем стояли старухины старые ботинки; и понемногу раздражение и тоска, как и боль в висках, не пропали, нет, но ушли вглубь, сжались в комочек, и хотелось ему тишины, мира, спокойной беседы, а более всего – тишины, в которой лишь поскрипывают половицы антресолей наверху…

      Он заварил свежего индийского чаю, разлил по чашкам.

      – Как тебе показалась Матвеева жена? – спросила старуха. – Недурна, по-моему, и неглупа…

      Он пожал плечами. Не хотелось сейчас ни о Матвее, ни о жене его, ни о своих неприятностях. Все эти разговоры были чреваты взрывом, оскорблениями, а ему сейчас так хотелось тишины, которая убаюкала бы его душу, как убаюкала она головную боль.

      – Что-то переводит с испанского. Или с португальского. А может, и с того и с другого. Любопытно почитать, что там она царапает. Что может нацарапать хорошенькая женщина?

      Он отмалчивался, понимая, чего хочет старуха. Ей слишком покойно было сейчас, как кулику на тихом болоте, ей хотелось это болото всколыхнуть, взбаламутить, поднять со дна удушливые газы. Старуха просто не могла без встряски, она жаждала крови.

      – И вообще – что может сделать в искусстве хорошенькая дамочка, а, мальчик?

      – И в то же время для этого недостаточно обладать вашим убийственным носом, – тихо и отчетливо проговорил он.

      Получай. Ты просила.

      Старуха улыбнулась с довольным видом. Она радовалась, что удалось вытянуть его на драку.

      – Тебе, я вижу, приглянулась эта цыганочка. Что ты намерен делать?

      – Допить чай, – угрюмо ответил он. – Если вы, конечно, дадите.

      Умиротворенная тишина этого вечера подернулась рябью, словно озеро перед непогодой. Старуха разбивала ее, как от скуки разбивает камушками юный бездельник зеркальное спокойствие пруда. И уже пузырилось и поднималось со дна души потревоженное раздражение.

      – Да… Боюсь только, что она вообразила, будто играет в жизни Матвея важную роль.

      Он собирался отпить глоток чаю, но, услышав это, опустил чашку и изумленно уставился на старуху. Господи, до чего надо дойти в полном равнодушии к кому бы то ни было, чтобы отрицать все очевидно теплое и нежное в жизни человека. А вслух он сказал:

      – Она ее и играет.

      – Вздор! – отчеканила старуха. – Для Матвея в жизни важно только искусство!

      – И вы! – подхватил он со злорадным смешком. Чашка подрагивала в его руке. – Вы и искусство! СКАЧАТЬ