Танец смерти. Линкольн Чайлд

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ взгляд на эпиграмму, нет, эпиграф, или как он там называется.

      Остановился. Что за черт? «Nam Sibyllam quidem…»[2] – что это такое? Что бы там ни было, это не по-английски. А посередине какие-то диковинные закорючки, которых в нормальном алфавите не увидишь. Он глянул на сноски внизу страницы и узнал, что первая часть написана по-латыни, а вторая – по-гречески. Затем прочел посвящение: «Эзре Паунду, il miglior fabbro»[3]. Сноска объяснила, что это уже по-итальянски.

      Латынь, греческий, итальянский. А сама поэма даже и не началась. Что же дальше? Иероглифы?

      Кошмар какой!

      Он просмотрел первую страницу, потом вторую. Тарабарщина. «Я покажу тебе страх в пригоршне праха»[4]. Что это должно означать? Глаза обратились к следующей строке: «Frisch weht der Wind…»[5].

      Дивейн захлопнул книгу, ощутив тошноту. Довольно. Тридцать строк поэмы, и уже пять проклятых языков. Завтра первым делом он пойдет в деканат и откажется от этой дичи.

      Дивейн откинулся на спинку стула. В голове стучало. Приняв решение, думал только о том, как ему высидеть сорок минут и не полезть на стену. Будь у него место в конце зала, выскользнул бы незаметно…

      За кафедрой бубнил профессор:

      – После того, что было сказано, позвольте перейти к рассмотрению…

      Неожиданно Гамильтон снова остановился:

      – Прошу прощения.

      Лицо его снова помертвело. Он выглядел… каким? Смущенным? Взволнованным? Нет, он казался страшно напуганным.

      Дивейн подался вперед: в нем пробудился интерес.

      Профессор потянулся за платком. Вытащил из кармана, уронил, поднял и попытался донести до лба. Начал озираться по сторонам, взмахивал платком, словно отгонял от себя муху. Затем рука его отыскала собственное лицо, стала легонько к нему прикасаться. Казалось, он ослеп. Дрожащие пальцы ощупали губы, глаза, нос, волосы и снова замолотили по воздуху.

      Лекционный зал затих. Ассистент, сидевший на подиуме, отложил ручку. Лицо его выразило озабоченность. Что происходит? Сердечный приступ?

      Профессор сделал неуверенный шажок и ударился о кафедру. Теперь и другая его рука взлетела к лицу, ощупала его, на этот раз крепко, натянула кожу, оттопырила нижнюю губу, несколько раз похлопала по голове.

      Затем Гамильтон неожиданно остановился и оглядел аудиторию:

      – С моим лицом что-то не так?

      Мертвая тишина.

      Медленно, очень медленно доктор Гамильтон расслабился. Прерывисто вздохнул – один, другой раз, и постепенно черты лица его приняли прежнее, спокойное выражение. Откашлялся.

      – Итак, как я говорил…

      Дивейн увидел, что пальцы профессорской руки снова пришли в движение – задрожали, судорожно задергались. СКАЧАТЬ