Подобна свету. Галина Аляева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ему кто-то возразить, но сдержали его – чего, мол, с ним говорить. Пущай, как хочет. Лютый, он и есть лютый.

      Отработали степняки честно, но только двое из них были отпущены, другие не дождались свободы – ушли к предкам. Что удивляться? Для людей оседлая жизнь степи хуже смерти, еще и в неволе.

      Зато род Гуснара окреп, пошёл в гору.

* * *

      Нахаб в сопровождении двух родичей подъезжал к весе Гуснара. Правду сказал Баровит – весна торопилась. Солнечные лучи нещадно набросились на сугробы. От этого каждая снежинка, подставляя бока под весеннюю ласку, блестела. Какая серебристым светом, какая и вовсе сродни солнцу была. От такой неземной красоты Нахаб жмурился и улыбался. В груди – печаль, но весне по плечу любое горе убаюкать. Пусть на миг, но сердцу всегда легче от предчувствия новой жизни.

      Одна боль Нахаба давно угнетала, другая была совсем новой – не по душе Нахабу поездка. Промолчал, не стал перечить Баровиту, а надо бы. Дело не в том, зачем едет, в том – к кому. Молва о Гуснаре известная: к людям недобр, норовит под себя подмять, унизить. Ему человека обидеть, что другому ясну солнышку улыбнуться. Не зря промеж себя Лютым кличут. Такое имя зазря не дают. Баровиту что? Он за родовое богатство. A Нахабу дочь жалко. Войдет в дом мужа, и не во власти Нахаба будет помочь ей, защитить от бед. Словом бодрым поддержать, и то не всегда получится.

      «Ну, ничего, схитрю, – думал Нахаб, подъезжая к веси. – Не скажу, зачем пожаловал, – тот, может, и не догадается. Догадается – что ж с того? Не беда. Пред Баровитом тоже схитрю. Скажу – не глянулся парень, а лучше: не в таком Лютый и достатке, как молва разносит. Старик очами всё одно не увидит. А кто скажет обратное? – задумался Нахаб. – Когда скажут, тогда и буду выкручиваться», – решил он.

      Нахаб цепко, по-хозяйски окинул владения Гуснара: и, правда, небогато. Бревенчатых изб – две. Низковатые. Одна недавно срублена.

      «Видать, спешил. Показаться хотел, что забогател. Бревна тонковатые положил, в них тепла нет, считай, в хижине жить», – рассуждал про себя Нахаб. – «Молодых поселят в неё. Неужто Лютый себя обидит? Что тогда Велижане делать в морозы? Замерзать? Она привыкла к теплу и уюту».

      Не приглянулся ему и частокол, возведенный вокруг жилища Гуснара. Первое, что строили северяне вокруг своих поселений, – это высокие крепкие частоколы. Где позволяла местность, выкапывали глубокий ров. Если поблизости были река или озеро, ставили запруду и в опасные минуты заполняли ров водой. Зажиточные северяне возводили частоколы и вокруг своих построек. Были они пониже, чем общие, но в трудную минуту любая преграда могла многим северянам жизнь спасти.

      Вокруг построек Гуснара тоже возвышалось ограждение: с человеческий рост и с дубовыми воротами.

      «Железом ворота не окованы, – отметил Нахаб. – Сами слабоваты, – двое поднатужатся и в один миг вышибут. Засов-то, засов! Право дело: одно название».

      Он уже знал наверняка: Велижане не придется хорониться за ними. Бесповоротное решение было принято.

      «Баровиту так и скажу, – думал Нахаб, – хозяйство СКАЧАТЬ