Ларочка. Михаил Попов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ его армии. Ты же вон отмазался.

      – У меня астма, – тихо просипел редактор, как будто был уже в состоянии приступа.

      – Врешь ты все!

      Лариса сказала это просто так, но Годунок испугался. Он вспомнил, где работает мать Ларисы, в госпитале, а именно там ему выдавали белый билет в связи с редким геморроидальным недугом.

      Он слишком не хотел, чтобы все в институте узнали, насколько он врал про астму. Он взял из ее рук листки, которые только что ей вернул:

      – Но двести строк!

      Лариса только усмехнулась, потрепала его по щеке и отправилась на следующее задание, которое сама себе дала.

      Надо сказать, что дальше дело пошло еще туже, чем со стенгазетой. Повсюду ее отфутболивали. И в областной газете, и многотиражке химкомбината, и в редакции «Понеманья», спорадически выходящего областного альманаха. Даже пугливый партизан из дома Ожешко проявил неожиданную твердость и заявил, что никогда, ни при каких обстоятельствах он не станет споспешествовать этому бездарному трутню Принеманскому.

      Она понимающе кивнула:

      – С завистью бороться труднее, чем с немцами.

      Оставив старика в состоянии сердечного приступа, она направилась в последнюю литературную инстанцию города. К Василю Быкову. Всесоюзная знаменитость должна была навести порядок среди мелких областных завистников. Оказался в отъезде.

      Выслушав историю ее хождения по мукам, сварщик приголубил свою деловитую музу и успокоил, сказав, что по-другому и быть не могло. Она не поняла.

      – А что тут непонятного? Ты с кем говорила, назови еще раз фамилии: Годунок, Данильчик, Михальчик, Коник. Они все тебе отказали.

      – Раньше мне отказывали только злые тетки в общаге.

      – При чем здесь тетки? Они все белорусы.

      – И что?

      – Они занимают, Лара, все ключевые посты в областной номенклатуре, в культуре в частности. Тихий заговор, грибница, понимаешь?

      – Нет.

      – Я, например, русский, но не просто русский, я наполовину болгарин по матери, но не в этом сейчас дело. Я русский, и за это меня душат, не дают прорваться. Белорусы многого не могут простить русским.

      Лариса смотрела на возлюбленного все же с некоторым недоверием:

      – Чего не могут?

      – Ну, например, грубой, безапелляционной русификации. Ты не обращала внимания, что в Белоруссии школы на белорусском языке есть только в деревнях, а в городах все образование на русском. То есть любому белорусу дается понять, что место его в деревне, в его веске, сиди и не рыпайся. А националисты учат русский, выбиваются в люди, вспоминают свои корни, закипает задавленная обида, и они начинают, где возможно, сопротивляться русской культуре, тащить своих.

      – Но повсюду же печатают и русских сколько угодно.

      – Так для этого нужно быть не просто русским, а разрешенным русским. Если бы я сочинил СКАЧАТЬ